— Видишь? Я же говорила. Идёт. Куда ты шёл, зубастик?

Лапа обвела своды храма.

— Здесь? Ты ходишь здесь?

— Мы и так это знаем, — раздражённо буркнул охотник, перекидывая меч из руки в руку. — И нам это не нравится!

Талла зыркнула на мужчину и поджала губки:

— Ну что ж ты такой глупый? Он показал, что это случилось давно, а лютозверь когда завёлся? С полгода? То-то же!

Охотник нахмурился:

— Девка, это всё Санни говорил мне. Наедине. Пока ты спала без задних ног.

— Выходит, что с ногами, — пожала плечами колдунья и лукаво сверкнула очами. — Так, не отвлекайся. Что дальше, зубастик? Песочные часы? Груша?

— Бабу он показывает, — усмехнулся Верд, сходу распознав формы, обрисованные зверем в воздухе. — И ещё показывает, что она колдовала. Как ты.

Талла подскочила на месте и захлопала в ладоши:

— Баба! Колдует! Это получается, что зубастика прокляли!

— Р-р-р-р-ра-а-рх! — горестно завыл лютозверь.

— Я знаю, что нужно!

Сообрази Верд, что эта ненормальная собирается делать, он успел бы её остановить. Но кому ж придёт на ум, что молодая-красивая девица на полном серьёзе помчится к уродливой зубастой твари, чтобы смачно и звонко чмокнуть её в клыкастый рот?!

И самое обидное, что это ещё и помогло.

Громыхнул гром (потому что всем известно, что любое проклятие снимается исключительно под аккомпанемент грома), многочисленные светильники зашипели, грозя потухнуть, и сразу же взметнули огоньки до потолка. А потом всё успокоилось. Только на месте лютозверя сидел грязный отощавший немолодой мужчина с крючковатым носом.