Я развёл руками.

— А родий сколько получил?

— Восемь.

— Всего? — парни снова переглянулись.

— Не водяной это был, — уверенно сказал Ерёма. — Сын, может. Али ещё кто из родни…

— Чего? — к такому меня жизнь не готовила. — Твари, что — размножаются?

— А чего ж им не размножаться, коли причиндалы есть, — гоготнул Иван. — Знамо дело, плодятся не хуже нас. Тот, кого ты встретил — не сам водяной. А, верно, сын его али ещё кто — из молодых, неокрепших. Самому-то водяному — хрен бы ты так запросто башку снёс.

Ерёма покачал головой:

— Зря ты это, Владимир! Ох, зря. Теперь тебе не то, что к рекам да озёрам — к лужам на дороге подходить, и то с опаской придётся. Твари обид не прощают.

— В этом мы с ними солидарны, — усмехнулся я. — Из меня всепрощенец тоже паршивый.

Закончили мы посиделки настоящими друзьями. Меня заверили в том, что, ежели вдруг чего, то за мной — в огонь и в воду. Ну и в десяток, само собой разумеется.

Всё это было простыми словами. До тех пор, пока захмелевшие охотники не привели меня к своему пункту приёма костей. Там я сдал хуторской хабар и получил действительно несколько больше, чем в Поречье. А вот если бы пришёл один — у меня бы ничего не приняли.

— Это наш парень, — представил меня Иван. Ерёма хлопнул по плечу. — Мы за него отвечаем.

После такой протекции вопросов у приёмщика не нашлось.

Рядом с пунктом сдачи оказалось интересное архитектурное сооружение — навроде фонтана, только без воды. Назначение я понял сам, за секунду до того, как Иван взялся объяснять. Дно фонтана было испещрено Знаками.

— Рисуй, — сказал Иван, покончив с объяснениями.

— Серьёзно?

— А когда я вообще шучу? Ерём, я разве шутить умею?

— Нет, Иван. Ты всегда серьёзен, как мотыга.

— Вот, слушай Ерёму, Владимир! Рисуй Знак, заходи в гости.