– Отойди от моей жены, шакал.

Сзади него стоял Баяр – тоже с саблей. Спокойный как всегда, совершенно невозмутимый, холодно глядящий на брата. Его здесь быть никак не могло, он не мог так быстро их догнать (к тому же – он оставался еще очень слабым, вряд ли на ноги бы встал) – но он был. Волшебство? Красная рубашка, поясом подвязанная, острая сабля в руках. И взгляд такой… равнодушный. На Женьку – ни малейшего внимания.

– Так ты все же выжил? – проскрипел Карын, медленно поворачиваясь. – Какой… везучий!

Был ли в его голосе страх? Непонятно. Женька поудобнее перехватила кинжал, не спеша вмешиваться в мужские разговоры.

– А ты, я смотрю, любишь объедки подбирать, шакал? – оскалился Баяр, обходя Карына по кругу, медленно, грациозно – как дикий зверь. – Или тебе так нравятся мои женщины? Не спорю, я выбираю только лучшее.

– Нет, мне нравится отбирать у тебя игрушки, – ухмыльнулся Карын, ссутуливаясь, сжимаясь в пружину. – И ломать им шеи. Как в детстве.

Гнев в глазах Баяра, сверкание клинка, звон стали. Братья столкнулись в смертельной схватке – не за женщину, не за власть – за право на жизнь. Карын более кряжистый, с длинными руками и чудовищной силы ударами. Баяр гибкий, ловкий, увертливый. И – едва вернувшийся с того света. Несмотря на то, что он двигается легко и весело, Женька видит, что муж ее слабее и медленнее, чем всегда. Не так быстро реагирует, не так метко бьет.

Что ж, значит, надо вмешаться. Даже если Баяр потом будет в ярости. Время словно замедлилось, воздух стал вязкий как кисель, камни стонали и звенели. Женька, преодолевая сопротивление, шагнула вперед. В тот миг Баяр споткнулся, упал на одно колено – и Карын торжествующе вскинул свою саблю. Женька метнула кинжал – больше она сделать ничего не успевала. Рука ее была тверда, острие вошло ровно в затылок. Карын дернулся, застыл, а Женька, воспользовавшись этим мгновением, подскочила к нему, прыгнула на спину, выдергивая из-за его пояса нож, и рывком полоснула этим ножом по горлу. Хлынула кровь, Карын захрипел и повалился на землю.

Женьке было на него совершенно плевать. Она упала на колени рядом с Баяром, пытаясь ухватить его за плечи. Неожиданно пальцы ее не нашли опоры. Замерла, еще ничего не понимая.

– Нөхөр, ты порядке? Что с тобой? Откуда ты тут?

Но Баяр растворялся в воздухе, глядя на нее с ласковой улыбкой. Протянул к ней руку, но щека ощутила только касание воздуха. Исчез.

Получается, Женька открыла Тойрог для Карына? Мог ли он открыться второй раз, или Карына в свое время миновало это испытание? И что же – его самым большим страхом был младший брат?

Поднялась на ноги, тщетно пытаясь счистить с колен пятна крови и грязи, носком сапога перевернула лежавшее навзничь тело. Карын был абсолютно и окончательно мертв. Ну и ладушки, туда ему и дорога.

А потом вдруг поняла, что наделала: да она хана убила! Что теперь с ней будет? Не иначе как казнят? Вряд ли кто-то защитит ее. И никакие оправдания не помогут, Карын – это не иштырец. Что делать, как объясняться?

До чего ж холодно! Женька затряслась вдруг вся, застучала зубами. Нет, нельзя ей простужаться теперь, а значит – и сбежать теперь в степь не выйдет никак. На небе тучи, того и гляди начнется дождь. Не лето, самостоятельно уже не выжить. Придется теперь возвращаться в стан.

Впрочем, ей в этом помогут – вон, уже воины Карына спешат к Тойрогу.