– Я вызвал скорую, – крикнул бородатый дядька в камуфляже. – Эй, девочка! В смысле, мальчик! Где болит?
– Рука сломана, – прошипел Женька сквозь слезы.
– Идти сможешь? Разойдитесь, граждане, мальчика надо вывести наверх, там скорая. Идти сам сможешь? В рюкзаке что-то ценное было?
– Постараюсь, – проглотил очередной крик боли Женька. – В рюкзаке телефон, лекции... Пофиг. Главное, что живой.
Толпа потихоньку расходилась. Катастрофы с трупами и брызгами крови не случилось, а дальше уже неинтересно. Тем более, что нашёлся герой, который принял ответственность на себя.
Женька, поддерживаемый мужиком, вышел на воздух. Какая хоть это станция? Он уже и забыл.
– Деньги где, уродец мелкий? – неожиданно прошипел хороший дядька. – В сумке?
Он толкнул ошалевшего мальчика в больной локоть, задрал толстовку и срезал ножом "бананку", а потом как-то ловко ткнул этим же ножом Женьке в бок. Видимо, в печень. Мальчика охватил холод, от слабости подкосились ноги. Боли не было.
Кто-то заверещал, все вокруг закрутилось с бешеной скоростью.
Прежде чем отключиться, Женька успел подумать:
– Неужели они и в самом деле думают, что я таскаю несколько сотен баксов в поясной сумке? Даже обидно, что они держат меня за дурака...
***
По статистике, далеко не каждый ребёнок из детского дома не доживает до тридцати лет. Треть становится наркоманами. У половины... а впрочем, Женька в его девятнадцать вошёл в первую группу.
Наверное, зря он связался с Углическим. Но выбора у него на самом деле и не было. Недвижимость дорогая, даже и в области. Как только он окончил школу и получил заветный сертификат на квартиру, к нему пришли люди, которые популярно объяснили, что сироте жилье не особо и нужно. Всё равно – сдохнет в подворотне. Но если будет возникать – то войдёт в эти пресловутые 10% не к тридцати годам, а прямо сейчас. Умирать Женьке не хотелось. Квартиру отдавать тоже. Вот и придумал на свою голову разыскать одного старого знакомого.
Лет в одиннадцать Женька с приятелем сбежали из лагеря и уехали на электричке в Москву. Там попрошайничали, научились воровать. Познакомились с интересными ребятами, которые взяли над малышней шефство и научили некоторым забавным штукам. Женьку хвалили особенно: очень ловкий он был, шустрый, да еще мелкий, ему лет восемь давали на вид, никак не одиннадцать. А еще у Женьки была отменно развита интуиция. Задница чувствительная, как говорили его новые друзья. Уже тогда Женька заприметил одного человека – Алексея Углического. Умный мужчина, жесткий, но не садист и со своими справедлив. Женька был уверен, что Углический далеко пойдёт, и не ошибся. Сейчас Алексей владел несколькими гостиницами и парой кабаков. Кстати, именно Углический сдал парней обратно в детдом, популярно пояснив, что срок надо домотать. Женька обиды не таил, ибо внял аргументам умного дяди. Тот во всем оказался прав.
Поэтому, наверное, Женька даже варианты не рассматривал: только к Алексею. Нет, была, конечно, еще причина… Пожалуй, даже решающая. Но о ней не стоит.
Бывшему детдомовцу потребовалось несколько месяцев, чтобы разобраться в делах Углического и найти на него выход. Пришлось воспользоваться запрещенными приёмами – но ничего, прокатило. Углический Женьку узнал и пообещал к себе взять в дело, если он испытание пройдёт.
Дело было плевое: к одному кенту в особняк пробраться и сейф обчистить, причём Женьке даже коды дали. И личное дело.
Кент любил молоденьких мальчиков, а Женька по-прежнему выглядел лет на четырнадцать. Подцепить извращенца и попасть к нему в спальню было несложно. А там выпили-закусили, Женька ему пару капель снотворного споил. Сам даже не опьянел – в него алкоголь, почитай, с молоком матери вливали. Привык, мог много выпить.
А денег в сейфе не оказалось, только документы. Их парень тоже прихватил. Деньги в одном из диванов были. Конечно, Женька и не думал их при себе держать, положил в коробку да в службу доставки отнёс. Потом получит при надобности. Но тот факт, что за ним следят, настораживал. Явно не люди Углического его пасли, слишком агрессивное было внимание.