— Ты уделал пятерых! Один! — Тома, обошла печку, — как ты, не ранен? — тут же принялась осматривать и трогать мое лицо.

— Все в порядке, — я вежливо убрал ее руки, — никто из них даже не дотронулся до меня.

— Уму непостижимо! Вот это мастерство! — Не успокаивалась Тома.

— Спасибо, — я проследил за тем, как Стас смотрел на бардак, что царил теперь в его комнатке, потом обошел валяющийся на полу тент-перегородку, и стал приводить вещи в порядок.

— Да, — Стас искривил бровь, — неплохо он тут полетал, — потом присоединился ко мне. Следом вошла и Тома

Вика же, стала прибираться в остальном шатре.

— Можно мне посмотреть, — украдкой, как-то стеснительно проговорил Стас, — как ты будешь драться на дуэли?

— Конечно, — я вернул раскладушку в нормальное состояние, принялся восстанавливать перегородку.

— Наверное… это никогда не кончится, — выдохнула Вика.

— Мне кажется, — Тома собрала разбросанные вещи Стаса, — так жить веселее. Разве это не лучше скучных офисных будней?

Вика не ответила. Только вздохнула снова.

Вешая на место тент, я посматривал, куда делась кошечка. Быстро нашел ее взглядом и то, что она делала, меня сначала удивило, а потом даже позабавило. Кошечка не отходила от моих вещей. Она расхаживала по кровати, терлась мордочкой о мои сумки. В некоторые даже заглядывала. Складывалось впечатление, что она то ли метит мои вещи своим запахом… то ли что-то ищет.

Вечером, когда уже стемнело, на фестивале кипела жизнь. На сцене, что развернулась в небольшом отдалении, звучал бойкий русский рок. Дворянская молодежь тусовалась у сцены. Мероприятия, гуляния, магические представления и фокусы. Выставки артефактов и магических ручных животных. Вечер сопровождался всем этим.

Тут даже был оружейник, торгующий ножами-проводниками. На его разноцветном шатре красовалась светящаяся вывеска с загадочными словами: “Проводника для рывка?”

Когда я направился к Хлодвигу, к его шатру номер сто девятнадцать, то почувствовал что-то странное. Будто, на единственный миг мое сознание провалилось внутрь сна, и тут же вынырнуло обратно.

Это случилось так стремительно, что я не понял, было ли что-то на самом деле. Внешне просто замедлил шаг, остановился и проморгался. Встряхнув головой, пошел дальше. Не придал этому особого значения. Может усталость.

— Красно-черно-желтые, — это цвета моего дома, а бобр — гербовый зверь. Он символизирует трудолюбие, — улыбнулся Хлодвиг Пушкин, когда я зашел в его шатер, внешне, один в один напоминающий мой.

— Значит, — проговорил я, занимая деревянный стульчик, за небольшим круглым столиком, — формально, мы живем в шатре твоего дома.

— Верно, — он улыбнулся.

Ну еще бы. Ведь дворянские атрибуты: герб, девиз, родовые цвета, мы получим только когда, я приму титул. Безтитульные дворяне всего этого не имели.