— Я знаю, — с трудом проговорила она, — знаю…

— Это сон, — догадался я, отползая от Линовского.

Он топнул тяжелым железным сапогом, пытаясь наступить на меня. Я ловко вывернулся, встал. В руках Линовского появился огромный двуручник.

— Я разрублю тебя надвое! Давно хотел сделать это с человеком!

Я принялся шарить по поясу в поисках проводника.

— Даже не пытайся! Твоя магия тут не работает.

— Не работает, — согласился я, если только она этого не захочет, — бросил взгляд на девушку.

Та, поджав ноги, сидела у кровати, прямо на полу. Ни маски, ни жутких бинтов, ни ножей-когтей, больше не было. Только грусть в глазах на измученном лице. И кровь, что текла из носа.

Линовский шагнул ко мне, занес меч.

Я почувствовал, как меняется сон. Как ко мне возвращаются ореолы.

“Только не умри, прошу, — подумал я, понимая, что это снящая сопротивляется Линовскому, возвращая мне магию в нашем сне, — только не умри.”

— Я разорву тебя на части, — крикнул Линовский, — я твой главный кошмар!

— Кажется, — я сгорбился, — ты не встречал еще настоящих кошмаров.

А потом активировал режим черной споры и личную трансгуманизацию в волка.