Глава восьмая
Понимаю, что не произвожу впечатления адекватного человека. Скорее всего, читая мою исповедь, вы морщитесь и думаете, что мне нужно было обратиться в клинику, подлечить голову или уж во всяком случае не отказываться от прописанных доктором таблеток.
Но я хочу уверить вас, что, невзирая на всю нелогичность совершенных мною поступков, соображаю я нормально, умом до этой минуты не тронулась. Все, о чем я напишу далее, чистая правда.
С той минуты, как Петя (вернее, тот, кто выдавал себя за моего мертвого мужа) навсегда пропал, я стала постоянно ощущать присутствие. Не знаю, каким еще словом можно назвать это чувство.
Ты не остаешься одна. Никогда.
Вот представьте себе: вы в доме, двери заперты, никого, кроме вас, нет и быть не может. Но вы всегда ощущаете чей-то взгляд, от которого печет между лопаток. Тишина густая, как сметана, и искусственная, мимолетная, словно кто-то сейчас нарушит ее и заговорит.
В первые пару дней я пробовала убедить себя, что это расшалившиеся нервы. Мне уже не хотелось увидеть Петю, наваждение прошло, я осознала, что существо из зеркала никогда не было моим мужем. Оно оставило меня в покое, перестало являться, преследовать – так надо радоваться!
Я говорила себе: «Марта, помрачение твоего сознания было временным, оно отступило. Живи дальше». Но знала: ложь, все ложь. Игры с иным миром добром не кончатся. И ощущение присутствия ярко подтверждало это.
Дальше – больше. Лукавая тварь из другого мира продолжала играть со мной, все больше пугая, все сильнее мучая. Шаги – таков был следующий этап. Сидя в одной комнате, я явственно слышала: кто-то ходит за стеной или в коридоре. Иногда это звучало как тяжелое шарканье, когда человек еле передвигает ноги, не в силах оторвать их от пола, а иногда – как короткий топоток, словно шаловливый ребенок перебегает с места на место.
– Кто там? – выкрикивала я, боясь того, кто может отозваться.
Но никто не отвечал, а если я заходила в соседнюю комнату или выглядывала в коридор, то никого там не находила.
Чьи-то руки стучали в дверь, когда я была в ванной. Передвигали стулья и посуду. Мне давали понять, что не оставят в покое, и на меня накатывали приступы ужаса и отчаяния. Это ужасно: дрожь в пальцах и коленях, желудок скручивается в узел, напряжение не отступает ни на миг.
Я перестала спать (если не считать сном редкие моменты, когда сознание просто отключалось от усталости) и жалела, что выбросила таблетки, но пойти к доктору за новым рецептом не могла. Или, может, могла, но на меня накатила такая тяжелая, тупая апатия, когда кажется, что никто не поможет, что ты изолирована от всего мира. К тому же я понимала, что выгляжу ужасно, и боялась, что меня помесят в психиатрическую лечебницу.
Момент, когда я стала мечтать там оказаться, был еще впереди…
Однажды мне подумалось: может, дело в том, что я поселилась в Ведьмином доме? Меня на полном серьезе проинформировала об этом одна из жительниц поселка. Если дом и вправду был плохим, то, значит, магнитом притянул к себе нечто нечестивое, еще более дурное?
Но все же я на девяносто девять процентов уверена, что «ведьма», которая тут жила, просто пришлась не ко двору местным жителям, вот они и городили всякую чушь, и валили на нее свои проблемы. А теперь в доме творится действительно неладное, но виной тому – не мертвая «ведьма», а пока еще живая я. Глупая, доверчивая баба, что навлекла на себя беду.
Вскоре после моего последнего разговора с «Петей» случилось то, что окончательно перевернуло, опрокинуло мое прежнее представление о мире. Встав с кровати поутру после очередной бессонной ночи, я обнаружила в кресле возле себя одну из кукол. Она сидела, расправив складки нарядного синего платья. Маленькие ручки чинно сложены, розовый ротик приоткрыт, глаза… Клянусь всем, чем угодно, они были живыми!
Кукла смотрела на меня с усмешкой, и в глубине ее глаз, точно искры в догорающем костре, вспыхивали алые блики. Я тоже смотрела, не отводя взгляда, и в какой-то миг, настолько краткий, что, возможно, его и вовсе не существовало, кукла моргнула.
Мне показалось, что меня вырвет. Вам когда-нибудь было страшно до тошноты, до такой степени, что организм на физическом уровне пытается исторгнуть из себя ужас?..