Томочка стонала, но ее попытки избежать своей участи лишь смешили Ирину. Подведя девушку к окну, она распахнула его.

Весенний ветер – ароматный, свежий, вызывающий в памяти воспоминания о беззаботном детстве – ворвался в комнату, взъерошил волосы, поцеловал Томочку в щеки.

«Все будет хорошо!» – шептал он, а солнце улыбалось с небес с ласковым равнодушием.

– Как все удачно складывается, – пропела Ирина. – Наша милая малышка решила вымыть окна к приезду жениха, не удержалась и… Несчастный случай, винить некого. Илья скоро забудет тебя, его ждет новая жизнь, я ему в этом помогу, можешь порадоваться за возлюбленного.

«Оставь его в покое! Меня убей, но Илью не трогай!»

– Было так любезно с твоей стороны сходить на днях к нотариусу и написать завещание в пользу Ильи! Конечно, это слегка подозрительно – с чего ты решила именно сейчас сделать это? Но доказать ничего невозможно, никто не причастен к твоей смерти, ты сама виновата, неуклюжая глупышка! Никто ни в чем не будет разбираться.

«Нотариус?» – подумала Томочка и вспомнила, как обнаружила себя стоящей в коридоре шестого этажа, не помнящей, как туда попала.

А дальше вспомнилось все, что диковинным образом было стерто из памяти: как она звонила и просила ее принять, как нотариус, которая стриглась и делала маникюр в их салоне, нашла для нее «окно» между другими посетителями. Как доставала паспорт, говорила с нотариусом, расписывалась в документах…

– Пора, пора! – Ирина развернула девушку к окну и пододвинула стул. – Тут не так уж высоко, четвертый этаж, но ты упадешь прямо на асфальт, очень неудачно.

«Я не смогу взобраться на подоконник! Пока ты будешь меня тащить, кто-то может это увидеть!»

И тут Томочка почувствовала, что тело вновь подчиняется ей. Говорить она не могла, но руки и ноги слушались!

На короткое мгновение проснулась надежда, и она поверила, что может спастись. Всего и нужно-то – оттолкнуть Ирину, выбежать из комнаты, добраться до выхода из квартиры.

Однако надежды оказались тщетны. Гибкое стройное Томочкино тело выполняло совсем не те команды, которые пытался послать ему мозг.

Оно слушалось Ирину, которая отступила вглубь комнаты, отойдя подальше от окна, и Томочка не могла сопротивляться.

Окунула губку в воду, отжала слегка, совсем чуточку. Протерла подоконник, так что он стал влажным. Вскарабкалась на стул, а после – на мокрый подоконник. В ужасе предчувствуя свой смертный час, взялась за раму, принялась возить губкой по стеклу.

«Нет, господи, нет!»

Томочка стояла на самом краю, высунувшись из окна всем корпусом.

– Лети, птичка! – прозвучало за спиной, и ноги Томочки беспомощно заскользили по подоконнику.

Она взмахнула руками, словно крыльями, губка выпала из ладони и полетела вниз.

А после синяя весенняя бездна проглотила Томочку.