— Сорок два?

— Сорок два, — согласился я.

— Но какой был вопрос?

— Может быть, мы никогда этого не узнаем, — сказал я.

Тут прозвенел звонок и нам пришлось закончить эту беседу и отправиться на уроки.

Отличник Макаров бежал кросс.

Это было мучительное занятие для него и не менее мучительное зрелище для всех остальных. В частности, для меня.

Он пыхтел, он сопел, он хрипел так, что его было слышно с другого края стадиона. Он был весь красный, он вспотел так, что оставлял на земле мокрый след. Все остальные пацаны уже прибежали и переговаривались между собой, а ему оставался еще почти целый круг.

И при всем при этом он вполне укладывался по времени, чтобы получить честную тройку. Я решил, что если он добежит, то добавлю ему балл.

А ведь вырастет, получит хорошее образование, заработает кучу денег и часть из них по настоянию молодой красивой жены потратит на личного фитнес-инструктора… Хотя тоже не факт.

Кто его знает, что там произойдет в этом будущем.

Мысли мои сами по себе вернулись к Седьмому, как главному потенциальному источнику достоверной информации. Не так уж важно, был ли это один человек или два разных, просто похожих друг на друга. Я пытался найти в его действиях систему. Он появлялся дважды и дважды пытался меня убить, но ведь должно же быть хоть что-то еще…

Макаров добежал.

— Молодец, четыре, — сказал я, даже не глядя на секундомер.

Одноклассники принялись хлопать его по плечам. До конца занятий оставалось еще минут двадцать, так что я выдал им футбольный мяч, чтобы они заняли себя сами, а сам присел на скамейку и принялся вносить оценки в журнал, чтобы потом время на это не тратить.

Чего же такого я должен сделать в начале следующего года, если сидящие в будущем кураторы отдела Х настаивают на моей ликвидации? Что вообще может сделать обычный школьный физрук?

Может быть, кто-то из моих учеников — историческая личность? Фамилии, вроде бы, незнакомые… Или наоборот, кто-то из моих учеников может стать исторической личностью, и я могу этому либо поспособствовать, либо помешать, а кураторам этого не надо? Или я просто должен на новогодней вечеринке соль кому-то передать?

В задумчивости я закончил вести занятия, в задумчивости я переделал все бумажные дела в учительской, в задумчивости я вышел из школы, развернув свои стопы в сторону дома, намереваясь в задумчивости зайти в магазин, обстоятельно поужинать и пораньше лечь спать, терзаемый сомнениями.

Из задумчивости меня вырвала сцена ссорившихся Артема и Ирины. Они стояли друг напротив друга и разговаривали на повышенных тонах. Обычная, в общем-то, ситуация, в которую посторонним лучше не вмешиваться. Потому что они-то потом помирятся, а ты навсегда останешься крайним и лезущим не в свое дело.

А мне-то тем более лучше пройти мимо, я и так не в настроении. Точнее, в том настроении, в котором я могу сломать кому-нибудь что-нибудь важное, о чем потом даже не пожалею.