– Эм? – Он явно очень устал.

– Да. Как она? Что там творится?

– Она нормально. – Голос у него сорвался.

– И дальше у нее все будет нормально?

Я услышала в трубке негромкие всхлипы.

– Адам… Адам…

– Это такое облегчение. – Он шмыгнул носом. – Эм, я не вынес бы, если бы с ней что-нибудь случилось. Честное слово, просто не знаю, что бы я тогда делал.

– Но у нее все будет в порядке? – снова спросила я. Мне отчаянно хотелось получить подтверждение.

– Да. Да. Она сидит в постели, пьет чай, и вид у нее совершенно беззаботный. – Он неловко рассмеялся.

У меня перехватило дыхание.

– А что же тогда произошло? – поинтересовалась я. – Что врачи говорят?

– Они все проверили. Давление, сердце, анализ мочи. Оказалось, у нее все отлично.

Я молчала.

– Эм?

– Тогда в чем же дело? – спросила я, едва сдерживая истерические нотки в своем голосе.

Если он что-то и заметил, то ничем этого не выдал.

– Они думают, что у нее, скорее всего, обезвоживание, – сообщил он. – Она призналась, что не следила за собой эти несколько дней, очень волновалась насчет вечеринки, забывала есть и пить. А потом она опрокинула пару стаканов вина – и прости-прощай.

– Ого. И все? – сумела выговорить я.

– Ну, не совсем так. Само по себе обезвоживание – довольно серьезная штука. Но они ей поставили капельницу с соляным раствором и обещают, что она может выписаться, как только эта емкость опустеет. Я собираюсь привезти ее к нам, просто чтобы она как следует отдохнула и чтобы я мог за ней приглядывать.

В горле у меня защекотало: я готова была заплакать.