— А тебе надо, чтобы они ходили в штыковую атаку? Их задача — показать дома и людей, а мы для того и приехали, чтобы все сделать быстро и, по возможности, тихо.
Все время, пока мы разговаривали, от колонны отделялись машины и сворачивали в сторону. Рядом с каждым водителем сидел маронит, прекрасно знающий здешние улицы и переулки. Удивительный город Бейрут. Как пишут в советских газетах — город контрастов. Только не нищих и богатых, хотя и они имеются. По улицах ходили по европейски одетые мужчины и женщины, и мужчины в абайе — верхнем платье мужчин-арабов, с неизменным акаль — кольцо, которое держит головной платок. Женщины, закутанные с головы до ног и с закрытыми лицами. То и дело попадались группы людей с оружием, и тут же, на террасе кафе, совершенно невозмутимо пили свой неизменный кофе старики, не обращающие внимания на стрельбу где-то по соседству. Может, они и правы и это всего лишь традиционная свадьба, которая никак не может пройти без подобного поведения, а может, очередной отряд героически сражается за Родину — их это не волнует совершенно.
— Все, Фарид, дискуссия закончилась. Давай пересаживайся, и я тебя очень прошу, без самодеятельности, танк прихватить не забудь. Нам он без надобности.
— Ты свою жену поучи, — пробурчал он, хлопая дверцей. — Сто раз отрабатывали и обсуждали. Все будет Фог-эль-нахал (над вершинами пальм) — на высшем уровне.
— Трогай, — сказал я водителю. — Поворот направо, через два квартала налево.
Обычный двухэтажный особняк на улице, где все такие, вот только раньше у входа стоял часовой с автоматом. Теперь он лежал, пачкая землю кровью, а мои люди уже отработанно врывались во двор. В караулке стандартно находилось еще двое, но они даже не успели схватиться за оружие. Команды не требовались, все прекрасно знали что делать — выгонять из комнат и укладывать мордой в пол. Чертежи дома и кто какое место занимает, прикрывая товарища, ребята расскажут и нарисуют и через несколько лет, если их ночью разбудить.
— Ложись! Ложись! — орали постоянно. На втором этаже раздался выстрел. Я демонстративно-удивленно посмотрел на лейтенанта. Он покраснел и явно мысленно выматерился. Неизвестно только в чьей адрес — мой или своего солдата. Сверху сбежал, гремя ботинками, взводный. За ним двое тащили человека в полувоенной одежде.
— Все чисто. Этот придурок хотел отстреливаться, мы только аккуратно прострелили ему плечо. Там наверху целый склад оружия. Автоматы, пулеметы, гранаты. Похоже — этот охранник. Вот его документы, — он протянул бумаги.
— И что мы тут можем прочитать? — с интересом спросил я. — Паспорт на имя сирийского гражданина, визы не имеется. Зато есть пистолет и вооруженное сопротивление при аресте. А! Место рождения — Хеврон. Почему паспорт не иорданский?
— Вы не ливанцы, — прошипел подстреленный. Он стоял на ногах нетвердо, зажимая рану ладонью, и сквозь пальцы все время сочилась кровь.
— Конечно нет, — кивнул я. — Мы морская пехота США, прибывшая по просьбе законного правительства страны, навести порядок. В частности, с вооруженными иностранными нелегалами, нападающими на честных граждан Ливана. Занимающимися контрабандой оружия и попытками свергнуть законно избранное правительство.
Краем глаза я постоянно наблюдал, как всех сгоняли на нижний этаж и ставили на колени, со сложенными за головой руками. Собралось человек тридцать, не меньше. Несколько явных боевиков, в полуодетом виде, с хмурыми лицами. Пятеро военных в форме, парочка вальяжных типов, здорово смахивающих на мошенников, несколько официального вида людей среднего возраста и еще непонятно кто — судя по виду, то ли анархистов, которым не хватает пулеметной ленты через плечо, то ли здешней великосветской богемы. Что интересно, ни одной женщины, даже завалящей секретарши не наблюдается.
— Совершенно не связанные всякими дурацкими демократическими процедурами, — повышая голос, чтобы слышали все, продолжил я, — мы займемся наведением порядка в условиях военного положения.
— Кто ты такой и что делаешь в Бейруте?
Он грязно выругался.
В дверь вошли двое в ливанской форме.
— А вот и представители законной власти, — сообщил я. — Капитан Пьер — военная разведка Ливана. Ахалан-ва-сахалан — добро пожаловать, сказал я им.
В пору моей молодости в Советском Союзе, о таких, как старший, говорили с изрядным презрением: ителехент, да еще и в очках. Такой, субтильный и с доброй улыбкой. Это если не смотреть ему в глаза. Взгляд у него был, как у хищного зверя. Вот только кое-кого из задержанных явно перекосило. Он был широко известный в определенных кругах человек, специализирующийся на расследовании действий иностранных разведок. Причем методы дознания у него были совсем не интеллигентные. Второй был его охранник, с типичной для этой категории людей звероподобной физиономией и абсолютным отсутствием мозгов. Зато приказы он выполнял сразу и без раздумий.
— Это кто? — спросил Пьер, брезгливо показывая офицерским стеком на раненого.
— Сириец, без визы и с оружием, — охотно пояснил я.