Валюсь на него, и сердце выпрыгивает, в горле бьется, перед глазами мушки пляшут, я тяжело дышу. Вижу мужские ладони, опустившиеся на забор по обе стороны от меня, и не понимаю, что я не одна, что за моей спиной стоит он, у меня помутился разум, где я, кто я, уже ничего не знаю.

- За тобой не угнаться, - горячий шепот опаляет затылок. - Доброе утро.

Все еще не могу отдышаться, смотрю на его руки и отстраненно замечаю, что он даже нескольких часов мне не дал, подготовиться к встрече с ним, он, как и я, на рассвете проснулся.

- Если я умру, Ира, - его губы касаются моей шеи, клеймо за клеймом выжигают, по коже скользят. - Тебе станет легче?

- Да, - этот краткий ответ вырывается против воли, он у меня в мозгах засел, отравлял меня, но это правда, нельзя убить любовь, но можно человека, знание, что его нет с тобой на одном свете, ни в одном уголке мира не найти его, ни в горах, ни в пустынях, ни в джунглях, ни среди пальм, не найти на высоте ледника, ни в заброшенных кварталах по ту сторону океана - маленькая надежда, что это принесет облегчение.

- А смертнику можно последнее желание? - его руки с забора перемещаются на мои бедра.

Рывком он сдергивает с меня шорты вместе с бельем, а я даже не двигаюсь, онемела, я парализована, словно в глубоком трансе, ничего не могу, только слезы катятся, мокрые ресницы слипаются, мутным взглядом смотрю на бьющий во все стороны фонтан.

До меня долетают мелкие брызги.

- Представляй сейчас, - низко говорит Илья, ощущаю давление в промежности, горячую головку. И оглушающий, ослепляющий рывок внутрь меня, жесткий, насквозь таранящий, удар члена, как молотом по голове, из моего сжатого горла вырывается что-то непрошенное, смешанное из боли и черной похоти, рыданий и стонов.

- Представляй, что ты меня казнишь после этого, - выдыхает он и сдавливает мои бедра, его голос в нечто животное срывается, в глухое рычание, он медленно отклоняется назад, по сантиметру из меня, режет меня этим плавным движением, истязает, пальцами зарывается в мои волосы.

Я на ниточке над пропастью балансирую.

- Илья, - зову.

И он врезается, тем же спринтом, которым я сюда неслась, таранит меня, с силой бьется в меня бедрами, с влажным шлепком вколачивает меня в забор.

- Представила? - он тянет меня за хвост, на кулак его наматывает, ладонью давит спину между лопатками, и толкается в меня, быстрее и быстрее.

Цепляюсь в забор, чувствую его член, я над землей лечу, рассекая воздух, глотаю стоны, он мне душу из тела выбить хочет, визжу, а он врезается, плотно, туго, как в последний раз, и после этого безумия ничего не для него не будет, я за руку отведу его на плаху.