– Капитан, в трюме вода!

Вопль матроса заставил Еву вздрогнуть. Она беспомощно посмотрела на могучего сира Редклифа, который стоял в дверях каюты, наблюдая за суетой на палубе.

– Сир Ричард…

Рыцарь резко обернулся.

– Миледи, не волнуйтесь. «Золотой лев» – крепкое судно.

Оно не первый раз…

Каюта легла на бок, и Ева повисла на ручке двери. Ричард поспешно подхватил ее, помог устоять на ногах. Девушка дрожала.

– Сир Ричард, мы ведь не утонем, правда?

Рыцарь лихо подкрутил ус.

– Миледи, это смешно. Чтобы какой-то ураган потопил старину Смитсона? Он лучший капитан во флоте, эта буря для него…

Раздался оглушительный треск, за ним вопли и крики. Корабль затрясло как игрушку. С жалобным стоном палуба накренилась влево да так и осталась. Шум волн, бьющих в борта, резко надвинулся на людей.

Рыцарь побледнел.

– Миледи, не выходите из каюты. Им может потребоваться моя помощь…Ева успела только ахнуть, как Ричард рванул на себя дверь и исчез за мутной водяной пеленой. Принцесса вцепилась в кровать. Каюту швыряло из стороны в сторону, иллюминатор захлестывали волны. Девушке еще никогда не было так страшно.

Тем временем команда отчаянно пыталась спасти судно. Треск, напугавший принцессу, был не чем иным, как падением фок-мачты; намокшие паруса свешивались за борт, накреняя парусник влево, увлекая его ко дну. Капитан Смитсон, пожилой человек с гривой седых волос, рычал на матросов, как дракон.

Быстро уяснив положение, Ричард выхватил меч и кинулся к канатам. Двух ударов хватило, чтобы освободить край фока, и рыцарь метнулся к кабестану, желая оборвать трос, удерживавший мачту возле корпуса.

Смитсон схватил его за руку.

– Нет! Не туда! Пока паруса в воде, мы не перевернемся!

Руби марсель и грот, штормовки к дьяволу! Главное – не перевернуться!

Кивнув, рыцарь подбежал к грот-мачте, где отчаянно полоскался узкий треугольник грота. На самых верхних реях трещали маленькие штормовые рифы, не позволявшие «Золотому льву» потерять управление. Но сейчас они тянули судно в сторону, угрожая крушением.

Ричард осмотрелся. Волны продолжали захлестывать палубу, однако упавшая влево фок-мачта, подобно выносному поплавку, придала бригу остойчивости. У них появилась слабая надежда пережить шторм. Едва Редклиф обрубил канаты, удерживавшие грот, как тот с хлопком умчался в ночь, словно чудовищная белая птица. Рыцарь бросился на мостик.