Я ничего не ответила.

Брадо, как всегда, думает о других: печется обо мне, переживает за Кинзию, пытается угодить императору. Имперцы высоко оценивают эньора Тоглуаны и даже называют его «последним настоящим пладом». Но если отец разведется с женой, он рухнет с пьедестала, на который его возвели, да и сама Кинзия не согласится на такое. С этой ледяной дамочкой вообще надо быть настороже, и доказательство тому — шрам на моей щеке.

Проводив Рензо на работу, я вернулась на кухню. Отец уже был там.

— Почему вы не спите? — удивилась я. — Рано ведь.

Брадо посмотрел на меня улыбающимися глазами и проговорил:

— Рензо — хороший парень. Вы сделали отличный выбор, Лери.

— Естественно, — кивнула я. — Знаете, какие супы он варит? А жаркое?

— Неужели в вашей семье готовит он?

— Ему приходится, потому что я в этом деле бездарь. Кстати, хотите, я сварю вам кофе?

— А в этом деле вы тоже бездарь?

— Не бездарь, но и не идеал, — признала я со вздохом и открыла шкафчик, в котором храню кофе.

— Рензо собирается восстанавливаться в университете?

— Да, его ждут осенью. Придется, конечно, полебезить перед деканом, но он готов пойти на такую жертву. Учиться, правда, заочно будет, чтобы нам не пришлось переезжать в столицу.

— А вы, Лери? Какие у вас планы?

— Дома буду хозяйничать.

— И все?

Сняв турку с огня, я вылила в чашку кофе и, не спрашивая, добавила сливок. Брадо укоризненно на меня посмотрел.

— Что, не любите кофе со сливками? — спросила я.

— Нет. Предпочитаю просто крепкий черный кофе.

— Ничего страшного. Сегодня выпьете кофе со сливками.