– Я бы попросил без грязных намёков! – раздувает он ноздри и губами картинно подрагивает.

– Не виляй. Я был в клубе и наслышан о твоих подвигах. Похвально, что ты мою честь защищаешь, но просил ли я тебя об этом?

– Может, и попросил бы, если бы был в состоянии!

– Если бы я был в состоянии, мне ничья помощь не понадобилась вообще. А та, что ты оказал, – подавно. Медвежья услуга выглядит невиннее твоих обвинений в адрес девочки. Ты шакал, ясно? Хорошего человека работы лишил. Что ты о ней знаешь, что так легко влез и всё сломал?

– Это нарушение профессиональной этики, – всё ещё пытается продавить меня собственным блеском мой друг. – Ты был пьян, а она воспользовалась твоим состоянием.

Было. Всё было. Теперь я знаю точно. Пашка только что проговорился.

– Да что ты? – сейчас из меня можно памятники ваять – мрамора во мне больше, чем прожилок. – А вдруг это я воспользовался?..

– Тем более, – вспыхивает Паоло Полоз, и становится похожим на кумачовую тряпку. – Именно поэтому я и предотвратил. Ну подумай своей башкой, Арк, она же небось знает, кто ты! Потом шантажировала бы, беременность придумала, деньги с тебя тянула или ещё что. Такие ушлые девицы всегда знают, что делают и зачем!

– Во-первых, с меня тянуть нечего, и ты это прекрасно знаешь.

– Я-то знаю! А знает ли она?

– Не перебивай! – рычу так убедительно, что Паша пятится, сшибая подставку для обуви. – Во-вторых, я бы сам разобрался во всём. Адвокаты мне не нужны. Ты права не имел устраивать шоу и лишать девочку денег, которые, возможно, помогают ей жить и обучение оплачивать. В-третьих, у меня есть родители, которые вот где сидят, – провожу я ребром ладони по горлу. – Ещё одна мамочка мне не нужна, понял? Это ты матери сексотничаешь? – делаю ещё один выпад, и Пашка, окончательно наложив в штаны, таки сносит подставку и только чудом не падает, ухватившись побелевшими пальцами за дверь.

– Н-нет! К-как ты м-мог подумать! – заикается он вполне натурально и дышит часто. Шея у него краснеет, на щеках полыхает нездоровый румянец.

– Ну, повод у меня появился – вот я и подумал. Слишком уж ты опекаешь меня. Не в меру. До того, как мы сошлись на почве общих интересов, как-то я не замечал в тебе подобной трепетной опеки. Или это другое?

Я пытливо смотрю на друга. Пашка беспомощно поднимает вверх руки-грабли.

– Нет-нет! Я всё знаю и понимаю! Я… просто злился и беспокоился! Слишком уж всё неправильно было в тот вечер.

– Превышение полномочий, – зло мщу я ему за девочку Аллу. – Лимит дружбы исчерпан. Мало того, что ты меня идиотом выставил, так ещё и концерт устроил, когда тебя не просили. Ты знаешь, почему я здесь.

– Легенда для папы, – убито бормочет Пашка.

– Это был идеальный вариант пудрить ему мозги после тех фотографий, что он брезгливо рассматривал, а потом швырял мне в лицо. Но я думаю сейчас, что ошибся. Я не нуждаюсь в няньке, мамке, тайном воздыхателе.

Я жесток и знаю об этом. У Пашки с лица сползают краски.

– Это не то, что ты думаешь, поверь, – ещё немного – и он расплачется. Губы у него дрожат и кадык ходит, как поплавок удочки, на которую позарилась взбесившаяся рыба. – Давай остынем. Пожалуйста. А завтра я… всё исправлю! Попрошу прощения! Помогу ей устроиться если не назад, то другую работу найду! Сделаю всё, чтобы вину свою загладить!