Чиаки равнодушно глянул на Такаю:

— И правда, совсем ничего не помнишь.

— А…

Слова Чиаки взвинтили Такаю.

— Что значит… я знаю?

— Кагетора…

Такая потер висок:

— Что ты мелешь?! Да ничего я не знаю! Что с Юзуру?! Ты говоришь, что я знаю… В смысле?!

— Кагетора, угомонись.

— Вы, парни, всё про что-то говорите, а я ничего не понимаю! Где моя память? Как, черт возьми, мне ее вернуть? Если я не помню нихрена, то значит, в один прекрасный день просто все вспомню, так что ли?! Так оно будет?!

Чиаки нажал на тормоз. Припарковавшись около бордюра, он включил аварийные фары, медленно развернулся к Такае и тихо спросил:

— На самом деле ты ведь уже начинаешь вспоминать, правда?

— !

— Не потому ли тебе утром кошмар приснился?

Этот сон…

Такая вытаращил глаза.

— Так это…

— Пусть и не это, но ты помнишь, как совершать тебуку, да? Смог сделать, еще до того, как сообразил, что именно делаешь, пускай и не представлял, что подобное возможно. Не это ли называется «вспоминать»?

Такая прикусил язык. Чиаки навалился на руль и впился взглядом в Такаю:

— Ну, это ведь не конец света, ничего такого. Просто попомни мои слова, Кагетора…