XXV. Драконий берег

Дракон кусает хвост. Завершился цикл Зеленого рыцаря — на этот год. На этот век, на эту жизнь, на это измерение…

Казалось, мы ехали сюда очень долго, а на месте — почудилось, что все произошло очень быстро. Слишком быстро. Мы прибыли сюда только вчера. Весной. А сегодня, осенью, едва рассвело, готовилось отплыть назад.

Кораблик был призван в утреннем тумане, чтобы никто как следует не мог приглядеться и запомнить его, и сохранил бы о нем самое призрачное представление. Ни для чего, собственно. Просто чтобы не ранить, не травмировать кого-то слишком сильно реальностью — ясным ощущением чуждого и враждебного. Пелена, скрывающая тайны, может быть очень доброй. Особенно, когда скрывать что-то практически незачем.

Когда туман развеется, даже им все покажется сном и мы станем друг для друга призраками. Бледные лица, яркие одежды — никакого траура. Я сам так пожелал. Я не просто ухожу — я ухожу, чтобы вернуться. Неважно когда. И неважно — куда. За время этого последнего пути, понемногу, обрывались случайные ниточки. Мы все привыкали к тому, что они будут оборваны. И теперь — это, конечно, выглядело как погребение — и почти с добровольными жертвами — с тремя колдунами, и с тремя сказочными паладинами.

Говорят, Эктор был безутешен. Моргейза обещала позаботиться о нем и рассказать ему как можно мягче, что настоящий Артур не потерян и остался в этом мире. А что произошло — на то воля богов — и с некоторыми из них ему просто довелось встретиться, одним из первых. Конечно, он мог не поверить Моргейзе, но поверил бы Гвенивер, которая подтвердит эти слова, и Кею, и даже Бедвиру. У них теперь была общая тайна. У каждого — со своими особенностями и тонкостями. Хорошо, если они будут вместе.

Кораблик, по счастью, не пострадал за время нашего отсутствия. Конечно, колдуны заранее, и накануне ночью, проверили, все ли в порядке, еще дистанционно. И теперь, малым ходом, он подплывал в точности к нужному месту, будто управляемый высшими силами.

Когда он остановился, ожидая, у линии прибоя, качаясь на волнах, на берег пала тишина.

Которая нарушилась лишь тогда, когда он, вспенивая волны, начал снова отходить в море. И раздался громкий приветственный клич. Я слышал его и в битве и в радости. Никогда не в печали.

Мордред вошел по колено в воду, провожая «волшебную барку». В его руках был королевский меч в ножнах, оставленный ему на прощанье. Размахнувшись, он бросил его нам вслед. Описав красивую дугу, Экскалибур шлепнулся у нас на борту.

— Черт, так же убить можно! — возмутился, выпрямляясь, вовремя пригнувшийся Гамлет. Фризиан рассмеялся, а Олаф поднял брошенный меч.

— Ну что с ним сделать? Швырнуть обратно? Это у вас, ребята, игра такая?

— Вообще-то, думаю, это жертва, — рассудила Антея. — Он хочет, чтобы мы забрали то, что принадлежит нам.

— И правильно делает, — одобрил я. — От меча больше проблем, чем пользы, и любой меч будет королевским, если им будет владеть король.

— Возвращайся! — крикнул Мордред и помахал нам обеими руками.

— Точно, — тихо сказала Линор. — Вот почему в могиле был совсем другой меч. И ты его даже вспомнил и узнал.

— Это было в другом мире, — напомнил я.

— Какая разница? Все эти миры — один большой мир.

Я кивнул Олафу, тот улыбнулся, извлек свистнувший клинок из ножен, и высоко поднял вверх в руке, обнаженный, засверкавший в руках восходящего, пробивающегося сквозь искрящийся туман солнца. И снова по берегу прокатился приветственный клич. Это было отличное прощание. Мордред помахал рукой, а вместе с ним, и все остальные.

Наверное, хватит уже назвать его Мордредом? Хотя, пусть пока. Мы же все знаем правду. И уж точно не запутаемся.