Константин снова нервно, еле сдерживаясь, дернул поводья. Он правильно понял, это был намек на Игрейн. И намек на претензию на Корнуолл. Но ненависть ненавистью, а любопытство любопытством. Пусть оно сгубило столько кошек.

— Не тем матерям, что были как кошки!

— Не тем отцам, которых заклали, как вепрей к пиру.

Константин готов был потерять самообладание, но не потерял. Хмуро уставился на дорогу, просверлил взглядом затылок коня меж его ушами, посмотрел на небо, по сторонам и перевел дух.

— В толк не возьму, о чем ты ведешь речи.

— Речи людей благочинных никого не задевают и ни к чему не ведутся.

Константин кивнул.

— И то верно. Что ж, объясни мне все-таки, где остальные войска?

— В Камулдунуме. В Регеде, в Лотиане, в Клайде, и во многих прочих местах.

— Шутки в сторону, ведь ты бы не послал сюда Мордреда с мечом королей, если бы только не… — он снова покосился на рукоять Экскалибура и задумчиво замолчал.

— Шутки в сторону? Если только не что?

— Если только это не наваждение, и меч на самом деле не морок! С вас станется. — Он еще внимательней и живее пригляделся ко мне. — И ты тоже можешь быть мороком. И если это морок — ты на самом деле можешь оказаться Мордредом.

— Как все сложно, правда?

— Замолчи! — не выдержал принц Корнуолла. Пальцы, держащие поводья, дрожа, сжимались и разжимались. — Это не лезет ни в какие ворота! Ни кто ты! Ни — что ты! Так не должно быть!

— Что, если я скажу тебе, что ты прав?

— А в самом деле — что из этого?!

Увы. Уже ничего.

— Только то, что чтобы так не было, надо иметь силу это изменить.

— И если нет этой силы?

— Значит, все так, как должно быть.