Глава 8

Видит драконий бог, собирался просто позвать горничную на ужин. Уяснил — не для меня девка, но сорвался и… не пожалел. Неожиданно, но я получил шквал новых приятных ощущений, а не серию флешбеков, приправленных острой болью. Женя больше не казалась мне похожей на Стеллу или на кого-то ещё.

Для хрупкой человечки она неплохо держалась: драконий напор — не шутка. Да она и не терпела — отрывалась не хуже меня. Девчонке было хорошо, и мне хорошо, и после душа в койке зажгли неплохо, а потом, после чёрт знает какого захода, Женя уснула. Тревожить не стал, хотя яйца гудели — мало мне. Состояние очень напоминало зов, только голова светлая — соображал, что делаю, и кайф совсем другой — острый, резкий, ясный. Я думал, что потерял вкус к женщинам. Сколько их было после Стеллы? Много. В монастырь я не ушёл, наоборот — пустился во все тяжкие. Хер работал, как надо, но удовольствия не случалось. Спускал в очередную любовницу, оставлял ей деньги за «беспокойство» и шёл к другой. Блядовал до осени, а в сентябре кома — тяжёлая, беспросветная, до ноября. Женя, будто плеснула мне в лицо мне ледяной водой: хочешь, не хочешь — очнешься.

Глянул на часы — время неспешно тикало к вечеру. Надо вставать, скоро выдвигаться. В город не хотелось: снова ловить тени прошлого… Сейчас я реагировал на воспоминания особенно остро, и ведь только получилось расслабиться.

Давид Дахан давно присматривался к нашей с Максом конторе, интересовался разработками. Бизнес в Крылатске приносит неплохой доход, но Виверноград… Город Дахана — автономия, из состава Империи вышел и Хранителям не подчиняется. Там свои законы, своя экономика и возможности шикарные. Только не всем туда открыта дорога — кто-то боится правительственного гнева, сидит в Империи, не отсвечивает, а кто-то и рад бы, да не зовут.

— Женёк, — тихий голосок второй горничной за дверью оторвал меня от размышлений, — ты живая там? Же-е-ень.

Пришлось одеваться и идти открывать. Вышел в коридор, посмотрел на ошарашенную служанку — как есть оленёнок. Понятно, почему у Макса крышу повело, он неженок любит, тащится просто, а эта красотка — трепет и покорность в чистом виде, только взгляд у неё измученный.

— Катюш, разбуди подругу. Ей одеваться пора, — делегировал ответственность и поспешил смыться.

Слишком большое искушение нырнуть в омут с головой, тогда о делах я забуду надолго.

Лежала на «своей» половине кровати, отвернувшись от Кира, стараясь дышать, как спящий человек. Нельзя привыкать к нему. Чуть меньше трёх месяцев, и я буду в Москве… Состоятельный дракон ради меня всё не бросит, не рванёт в человеческий город. Как бы я этого хотела, боже! Комкая пальцами простынь, кусала губы — не плачь, Василевская. Не смей!

— Жень…

Катя? Я повернулась и встретилась глазами с подругой. Кира в комнате не было.

— А?.. — уселась на кровати, прижимая одеяло к голой груди, огляделась. — Ты чего тут?

— Ты весь день из спальни не выходила. Я беспокоилась, но вижу — зря, — ехидненько так на меня глянула, даже за нос её ущипнуть захотелось. — Знай, я не одобряю.

— Я и сама не одобряю, Кать.

— Ты ведь понимаешь, что у вас с Киром несерьёзно? Нам в ноябре домой, и если опять начнёшь таскаться по клубам, я тебя убью.