На второй день, когда началась война, мы видели, как на советском берегу, в деревне Новоселки, героически сражалась пограничная застава, как бой не утихал там до самого вечера и фашисты привезли оттуда много своих убитых и раненых солдат и офицеров.

Так он рассказывал мне то сидя, то вскакивая со стула и прохаживаясь по комнате, порывистый, увлекающийся и очень искренний. И я, и приехавшая ко мне жена Милита Николаевна, и сестра моя Ольга Николаевна Кораблева, у которой я жил, были очарованы гостем. Нет, ему невозможно было не верить! Человек с таким открытым, мужественным лицом, с такими ясными добрыми глазами мог так поступить. Мог!

Всю оккупацию Павел Калистратович провел в родном Старом Бубеле, не раз помогал советским бойцам, бежавшим из гитлеровского плена, а после войны переехал в Советский Союз и сейчас живет под Ленинградом, работает на фабрике. Жена, Анна Васильевна, тоже работает, а сын Иван, который помог отцу предупредить советских людей, в 1951 году был призван во флот и служил на подводной лодке.

Прожив у нас два дня, Дудко заторопился домой: на фабрике его ждали дела.

— Павел Калистратович, а может быть, вы все же переплывали через Буг и были на заставе?

— Нет, чего не было, того не было, Сергей Николаевич.

— А может, вы запамятовали?

— Того забыть не можно.

— Значит, переплывал и разговаривал с Горбуновым кто-то другой?

— То правда…

— Но кто?

— Чего не знаю, того не знаю.

И он уехал, а тайна перебежчика так и осталась нераскрытой.

До встречи с ним все было ясно-понятно: житель Старого Бубеля, владелец мельницы Павел Калистратович Дудко переплыл реку, был доставлен на заставу, рассказал Горбунову о приготовлении немцев, потом его отвезли в Волчин, в комендатуру, и там его видел Михаил Журавлев, живущий ныне в Оренбургской области. И вдруг сам же Дудко подтверждает только первую половину, и даже не половину, а треть той истории, а все остальное начисто отвергает, ни на йоту не приписывая себе того, что утверждают другие. Офицер Александр Сергеевич Турчин, например. Не мог же он свое авторитетное письмо высосать из пальца! Все стало запутанным и неясным…

Может быть, помогут польские друзья? Еще в Москве я написал для журнала «Край рад», выходящего стотысячным тиражом, корреспонденцию под громким названием «Тайна Старого Бубеля». Вскоре после отъезда Дудко мне прислали авторский экземпляр журнала, корреспонденция была напечатана под названием «Накануне войны», но с броским, интригующим рисунком. Я стал терпеливо ждать откликов из Польши. «Если кроме Дудко был еще кто-то другой, — рассуждал я, — и этот другой или его родственники живут в Польше, то наверняка они прочтут журнал и откликнутся». Но шли недели, месяцы, я успел съездить по своим делам в Кишинев и снова в Москву, пожить немного дома в Алма-Ате, провести месяц на берегу Черного моря и побывать в Днепропетровске, а ни одного письма из Польши не поступило. Тайна Старого Бубеля не прояснилась.

И мне в голову пришла простая мысль — с Дудко и Горбуновым поехать на места боев, и даже в Польшу. И все выяснить там. Начальник политуправления погранвойск СССР понял меня с полуслова: «Пожалуйста! Представим полную возможность и создадим все условия». Так в октябре 1963 года мы взяли курс на Брест.