– И что это дает?
– Ну, кое-что дает. Давайте, я вам скоренько объясню, что называется, на пальцах.
И Хаскин начал мне объяснять «на пальцах» при помощи тензоров, теории множеств и теорем из области топологии, как он преобразовал матрицы Рипса. Я мало что понял, но кое-что ухватил. В общем, после всех этих преобразований буквы текста библии перемешивались по-другому. И если в таком объемном тексте отыскать некое имя, добавив после него год рождения (а надо сказать, что даты записываются в иврите не цифрами, а буквами, каждая из которых имеет свое числовое значение), то с теми же равными промежутками за датой рождения следует другое имя. И его можно прочесть. Хаскин полагал, что это и есть имя того самого «напарника».
Гипотеза бредовая, но забавная. Чем больше я слушал его рассуждения, тем больше мне хотелось верить, что он угадал, что всё так и есть, как он излагает. Хотя сомнения, понятно, оставались.
– Допустим, – сказал я. – Допустим, что иногда удается получить в виде подсказки какое-то имя. И что с ним делать? Это же никому не ведомый человек. И как проверить, когда он родился, если вообще рождался? Где найти информацию о нем, чтобы сопоставить его с искомым человеком? Ладно, если это наш современник, да еще и живет в цивилизованной стране. Тут можно порыться в архивах. Но ведь даты рождения всех людей, когда либо живших на земле, так не найдешь? Нет таких архивов! Так что подсказка-то ничего нам не дает.
– Верно, – подтвердил Хаскин. – И единственное, на что мы можем рассчитывать – это на счастливую случайность.
– В каком смысле?
– Вы же знаете эту популярную рубрику во многих газетах: «Знаменитые люди, родившиеся в этот день». Вот и надо перелопатить все источники, Википедию, что-то еще, собрать кластер знаменитых людей, родившихся в один год и в тот же день. И если нам повезет, то окажется, что эти знаменитые где-то составят нашу «пару». Ведь такое нельзя исключить, верно?
– Верно, но вероятность-то ничтожно мала. Так что совпадение будет невероятным.
– Так да не так. Ведь чем больше окажется людей в нашем кластере, тем выше вероятность того, что кто-то из них окажется напарником другого. И если нам повезет
– Буду очень удивлен, если набредем, – сказал я.
– Другого выхода нет. Теперь вся надежда на вас. Составьте хитрую программу, которая улавливала бы коды посложнее рипсовских. И тогда, если повезет, мы с вами сумеем эту мою безумную, я вполне это сознаю, гипотезу подтвердить. Словом, получим Ключ к тайне тайн – к срокам жизни человеческой.
Хаскин замолчал, лукаво поглядывая на меня. Видимо, рассчитывал, что я буду потрясен его оригинальной гипотезой и открывающимися грандиозными перспективами. Я и был потрясен, но виду старался не показывать. Наоборот, сказал:
– Получается, что это еврейское пожелание долголетия – «до 120» – с подковыркой, преехиднейшее.
– То есть? – удивился Илья Львович.
– Ну как же! Ведь это пожелание означает фактически – прожить как бы две жизни, за себя и «за того парня». Выходит, одновременно и пожелание, и проклятие «тому парню», чтобы век его жизни был покороче. Вот ведь как получается!
– Хм-м. Это вы смешно сказали насчет «того парня». Надо будет запомнить, – захихикал Хаскин.
– Программу-то я напишу, – сказал я. – Только… что-то тут не так. Какая-то во всем этом есть ошибка на уровне здравого смысла… Ага! Неувязочка у вас выходит! Вы говорите, что на двоих отпущено 120 лет. И еще век назад всё так и было. Но теперь-то? Теперь ведь люди живут гораздо дольше. Уже сегодня продолжительность жизни во многих странах выше 60 лет! Если бы выходило лет 150 на двоих или хотя бы 140, еще туда-сюда. А 120, увы, слишком мало.
Я мельком глянул на Хаскина, ожидая увидеть, как он спадет с лица и на глазах увянет, но он только хмыкнул, довольно потирая руки:
– Молодец, Костя! Но неужели вы могли подумать, что столь очевидная мысль мне самому в голову не пришла? Неувязочка-то мнимая. Ну что – сами догадаетесь или подсказать?