Отель «… Resot&Spa» 5* выражает Вам свое глубокое почтение и благодарит за долгое и успешное сотрудничество с нами. Приоритетом нашего отеля является высокий уровень качества услуг и безупречный сервис.
Нами был получен запрос, подписанный юридическим консультантом Вашей компании, в связи с получением травм гостем Igrivaya и оказанием ей медицинской помощи.
С сожалением должны написать, что, действительно, во время проживания в номере нашего отеля произошло разрушение раковины ванной комнаты. Госпоже Igrivaya была оказана необходимая медицинская помощь. Заверяю Вас, что администрация отеля сделала все необходимое для скорейшего выздоровления наших гостей.
Мы сделаем все возможное для того, чтобы такие печальные факты не повторялись с нашими гостями. Сотрудники технических и инженерных служб сделали осмотры всего оборудования ванных комнат всех номеров. Проведены необходимые работы по закреплению.
Чтобы устранить неприятные впечатления, возникшие во время отдыха госпожи Igrivaya, отелем принято решение выплатить ей компенсацию в размере 1 000 (одна тысяча) долларов USD. Эта сумма будет перечислена на счет Вашей компании. Просим передать эту сумму Вашему клиенту.
Болдинский извозчик
– Отношение так называемого простого народа к русской интеллигенции, – сказал Ваня Марьяне, угощая ее профитролями с шведского стола в перерыве очень научной конференции, – постоянно менялось! Причины изменений лежали в утилитарном воззрении демоса на эту «прослойку» общества. Золотая эпоха – последняя треть девятнадцатого и начало двадцатого века. Народ видел в интеллигенции священного демиурга, переводившего ему смысл переписки Энгельса с Каутским и указывавшего светлый путь в изобильное будущее. Пройдя по указанному пути через тернии революции, народ узрел, что будущее уже наступило, а изобилие – нет. Отношение к интеллигенции поменялось на презрительное. При вожде всех народов презрение сменилось ненавистью без разбора, неважно, был ли ты вейсманист-морганист или, скажем, вирховьянец. Когда космические корабли стали бороздить просторы вселенной, народ примирился с существованием физиков. Гуманитарии же и прочие абстракционисты по-прежнему считались гусеницами, прогрызавшими дырки в листьях священного дерева общей пользы.
– А как же барды-шестидесятники, например? – возразила Марьяна.
– Барды были в основном как раз технарями, что и определило их успех, – парировал Ваня. – Но не суть. В любом случае, существовали границы, позволявшие избежать того, чтобы тебе дали в твое едалище и лишили бумажника. Сейчас, когда границы размыты, понять отношение к себе со стороны пампаганов нелегко.
– Чего тебя вдруг заинтересовал этот вопрос?
– Место вдохновило. Посмотри, каков красавец Нижний Новгород! Город – парадоксов друг. Родина великого босяка и одновременно одного из светил русской литературы. Словно, как у Цветаевой – «Двух станов не боец, а только – гость случайный». Я имею в виду Максима Горького!
– Мне ты зачем это говоришь?
– Это я не тебе, а вон той группе молодых филологинь, которые явно прислушиваются к нам.
– По-моему, они не столько прислушиваются к нам, сколько приглядываются к тебе.
– Да? Прелестно. Надо чуть погромче тогда. – Ваня увернулся от подзатыльника. – Я повторюсь – границы размыты. Особенно здесь.
– Так а ты возьми и сходи в народ!
– Времени нет, – вздохнул Ваня, – послезавтра нам домой, завтра единственный свободный день. А он у меня отведен для поездки к главному феномену отечественной словесности. Хочу в Болдино, хотя и лето. Ты, кстати, со мной?
– У меня завтра самый главный день на выставке, – теперь вздохнула Марьяна, – я воркшоп провожу. Так что без меня. Потом расскажешь. Хотя, иногда хочется вспомнить былое…
– и думы, – откликнулся Ваня. – Хорошо! Надо еще решить вопрос с транспортом.
– Возьми машину в аренду.