— У меня было трудное детство, без отца и матери рос! Зато ты выражаешься так уж выражаешься, словно дурочка из старого романа, покрытого плесенью!

— Роберт!

Неизвестно, как далеко зашла бы пикировка детей капитана Гранта, но тут вдруг произошло нечто странное, даже сверхъестественное, прекратившее ее.

Брату и сестре одновременно показалось, будто из лона волн прозвучал чей-то голос, и его глубокий, тоскующий звук проник в самую глубь их сердец.

— Помогите! Помогите! — прозвучало в тиши.

— Мэри, ты слышала? — спросил Роберт. — Этот Айртон оказался живучим парнем.

И, поспешно перегнувшись через фальшборт, оба стали напряженно вглядываться в мглу, но ничего не увидели, — лишь безграничный сумрак расстилался перед ними темной пеленой.

— Роберт, — пролепетала бледная от волнения Мэри, — мне почудилось... Да, почудилось, как и тебе... Мы бредим с тобой, Роберт, милый...

— Не говори за обоих. Мне ничего не чудилось. Я слышал голос.

Тут снова раздался голос, призывавший на помощь, и на этот раз он звучал ближе и показался очень знакомым. У обоих одновременно вырвался тот же крик:

— Отец! Отец!

Это было уже слишком для Мэри. Волнение ее было так сильно, что она без чувств упала на руки брата. Роберт не сумел ее удержать, опустил на палубу.

— Помогите! — крикнул Роберт. — Вахтенные, сюда! Сестре плохо! Отец за бортом! Помогите!

Первым рядом оказался Каннингем, бросился поднимать бесчувственную девушку. Прибежал второй вахтенный матрос, появились разбуженные шумом Джон Манглс, Элен, Гленарван и Паганель.

Капитан первым делом отпихнул Каннингема, торопливо поправил на Мэри сбившееся в сторону пончо, и лишь затем пощупал пульс у девушки.

— Сестра умирает, а отец там! — воскликнул Роберт, указывая на волны.

Никто не мог понять, в чем дело. Леди Элен положила ладонь на лоб Роберта, недоуменно пожала плечами.

— Да, да, — повторял мальчик, — отец мой там! Я слышал его голос, сестра тоже слышала!

В эту минуту Мэри пришла в себя и завела ту же песню:

— Отец! Отец там!