Сквозь белое марево проступили очертания смутно знакомого места, с длинным узким окном под самым потолком, с унитазом в распахнутой настежь кабинке, и с вереницей писсуаров, торчащих из стены напротив. Правда, мой последний визит сюда, помнится, закончился грандиозным взрывом, и тут все было разворочено осколками, но рачительные хозяева, похоже, давно уже благополучно восстановили порушенный интерьер.
— Мужик! Ты откуда, нахрен, тут взял?! — возмущенный пьяный рык за спиной резанул по ушам.
— Из бачка вылез! — фыркнул я, с разворота вырубая попытавшегося ворваться в кабинку толстяка-горлопана встречным хуком.
Уложив обмякшее тело, с быстро расплывающимся по штанам мокрым пятном (не утерпел-таки сердешный), отдыхать на опущенный стульчак унитаза, я выбрался из кабинки. Тщательно помыл руки с каплей жидкого мыла над чистой раковиной под струей теплой воды. И вышел в знакомый узкий коридор.
Глава 22, в которой мне обещают невероятное свидание, я введусь и огребаю по бубенцам
Коридор вывел меня в знакомый просторный зал бара, тринадцать лет назад принадлежавшего утырку по имени Зубоскал. От воспоминая: какой знатный я устроил здесь погром в первое и единственное посещение бара, на лице сама собой нарисовалась широченная улыбка.
— Эй, борода, ты че лыбишься? — неприветливо окликнул меня стоящий за стойкой двадцатилетний тощий пацан, с очень подходящим именем Шнырь (загоревшимся рядом с ним под моим пристальным взглядом). — Кто ты, нахрен, такой? И как, вообще, сюда попал?
В отличии от меня, низкоуровневый бармен не мог самостоятельно, без моего разрешения, прочесть мое имя, и это обстоятельство, похоже, сильно напрягало парнишку.
— Привет, Шнырь, — хмыкнул я, присаживаясь на высокую табуретку перед барной стойкой. — Че за дебильные наезды на старого клиента? Где Зубоскал? Позови…
— Какой еще, в жопу, Зубоскал? Ты кто, нахрен, такой! Я тебя впервые вижу!
Несмотря на сотрясающие барные стены раскатистые переливы задорного рок-н-ролла, на громкие вопли придурка за стойкой стали оборачиваться люди в зале. А поскольку в мои планы не входило привлекать к себе излишние внимание, я решил радикальным образом пресечь начавшийся цирк.
— Борода, а ну-ка руки в гору! И, смотри, без фок…
Договорить насмотревшемуся дешевых боевиков дебилу я не позволил. Резко подавшись вперед, я молниеносным движением выдернул из его рук направленный мне в грудь карабин и, прислонив ружье стволом к стойке со своей стороны, спокойно предупредил оторопевшего бармена:
— Еще раз рыпнешься, я те, сученыш, этот ствол целиком в жопу засуну, и разряжу в развороченное дупло весь боезапас… Все понял? Кивни, если понял.
Шнырь так яростно затряс башкой, что я даже испугался как бы голова придурка не сорвалась раньше времени с тонкой кадыкастой шеи.
Народ в зале, убедившись, что продолжения стычки не последует, разочарованно отвернулся, и продолжил мирно напиваться под угарный рок-н-ролл.
— Шнырь, кто теперь хозяин этого бара? — спросил я у «разморозившегося» и начавшего снова протирать бокалы за стойкой бармена.
Ответом мне было напряженное молчанье.
— Парень, не испытывай мое терпенье.
— Прежде чем расспрашивать, сделай заказ, — нехотя пропыхтел бармен. — А ежели нет бабла…