— Везунчик ты, участковый. Вставай и следуй за мной. Поглядим, может и выйдет из тебя толк.
Роговое жало, метнувшись мужчине под мышку, рывком подняло его на ноги и потянуло следом за чудовищем, которое, объявив свою волю, переместилось на следующий лестничный марш и продолжило неуклюжее восхождение.
Глава 9, в которой обуза превращается в угрозу, и мне выкручивают руки в прямом и переносном смысле
Несмотря на широкой великанский шаг рубера, раненая нога не позволила мне за минуту забраться на пятнадцатый этаж. Я до последнего упрямо ковылял вверх, надеясь успеть… Увы! В этот раз обстоятельства оказались выше моих сил. Окончание действие Дара застало меня на межмаршевой площадке между одиннадцатым и двенадцатым этажами.
Обессиленный обратной метаморфозой я рухнул на бетон площадки и забился в судорогах болезненного отката…
Нападения медляков из соседних квартир я не опасался, в силу целого ряда причин. Во-первых, деградировавшие на ранней стадии заражения до примитивного звериного уровня медляков люди еще как минимум сутки будут страшно тупить, и попросту не смогут без посторонней помощи открыть замки входных дверей, и, соответственно, самостоятельно выбраться из квартиры в подъезд. Во-вторых, ежели у каких-то «счастливчиков» входные двери все же окажутся открытыми, эти низкоуровневые твари все равно не сунутся ко мне, отпугиваемые аурой ужаса, исходящей от башки кусача с не выпотрошенным споровиком. Ну и, в-третьих, у моей временно парализованной болезненным откатом тушки потенциально имелся телохранитель — вооруженный табельным «макаровым» участковый. Походу, не добежавший-таки до товарищей-омоновцев, полицейский неожиданно выбрался из-под завала мертвых тварей во время моего лестничного подъема. Хоть и помятый, но, вроде, даже не раненный, везунчик мало того, что чудом избежал смерти в адской лестничной зарубе, еще, похоже, оказался иммунным к паразиту стикса. Разумеется, я прихватил участкового с собой, и он до окончания действия Дара все время поднимался следом за мной по лестнице. И посему…
— А ну лежать, сучий потрох! — вместе с вернувшейся чувствительностью, я ощутил упирающееся в висок дуло «макарова» и стальные браслеты наручников на заведенных за спину руках. — Только дернись, сука! Живо свинцом по самые гланды накачаю!
М-да, похоже, с «телохранителем» я определенно дал маху. Вместо того, чтоб трепетно оберегать мою беззащитную тушку, гребаный солдафон, воспользовавшись моментом, решил провести задержание и обезвредить опасного перевертыша, превратившегося на его глазах из рубера в знакомого бородача.
— Ну ты жаба, конечно, — проворчал я.
И тут же перед глазами загорелись строки до боли знакомого системного запроса:
— Млять! Вот за что мне все это? — простонал я, мысленно нажимая «Да».
— Лежи смирно, сука! Пристрелю! — живо откликнулся на мое невольное движение головой Жаба.
Лежать голым боком на бетоне, конечно, было тем еще удовольствием. Но я сомневался, что успею внезапным рывком полностью вывести голову из-под пистолетного дула. Будь я полностью здоров, вероятно, решился бы на рисковый эксперимент. Но со сломанной рукой и раненой ногой — это было самоубийством чистой воды… Получить на ровном месте пулю в голову мне ни разу не улыбалось, потому попытался сперва добазариться с «подопечным» по мирному.
— И че дальше? — хмыкнул я, послушно замирая на ледяном полу.
— Ща узнаешь! — пригрозил Жаба.