— Первый и единственный год, когда мы были женаты, — произнес он со все еще закрытыми глазами.
— На ней мы вместе на пляже. Я тогда попросила ее увеличить и вставить в серебряную рамку. Помнишь?
— Помню.
— Ты тогда был такой молодой и красивый. Она рождает так много ассоциаций. Мне очень хочется ее иметь. Думаешь, снимок еще можно отыскать?
— Я оставлю ее тебе по завещанию.
Элейн зарыдала, и Деймон открыл глаза, чтобы увидеть, притворяется она или вправду плачет. Слезы ручьем текли по ее бледным щекам. Она не притворялась.
— Я вовсе не это имела в виду, — произнесла она укоризненно между всхлипами.
— Ты получишь ее, дорогая, — сказал Деймон, нежно поглаживая бывшую супругу по руке.
— Прошу тебя, Роджер, выздоравливай, — пролепетала Элейн дрожащим голосом. — Даже если ты никогда больше не пожелаешь со мной увидеться. Я просто хочу знать, что ты где-то неподалеку и счастлив.
— Постараюсь, — тихо ответил Деймон.
Он снова откинулся на подушку и смежил веки. Когда он через несколько мгновений открыл глаза, Элейн рядом с ним уже не было.
На следующий день в палате появилась медсестра и объявила, что в приемной ждет некая миссис Долгер. Деймон попросил сестру проводить даму к нему, но не уходить из палаты, пока тут будет находиться посетительница.
Когда его взору предстала сочинительница, благодаря которой он сможет скрасить старость (если таковая у него будет), Деймон с трудом скрыл изумление. Маленькая унылая домашняя хозяйка из предместья исчезла, и вместо нее появилась холеная, прекрасно одетая леди с тщательно причесанными и искусно подкрашенными волосами. На миссис Долгер был очень элегантный костюм из зеленого твида, как будто только что доставленный из Парижа, в руках дама держала зеленую, гармонирующую с нарядом сумочку из крокодиловой кожи. Со времени их последней встречи Женевьева похудела по меньшей мере фунтов на двадцать. Интересно, через какие муки пришлось пройти ее мужу и детям, подумал Деймон.
Однако тон голоса Женевьевы не изменился, оставшись таким же скромным, просящим и исполненным благодарности.
— О, Роджер! — воскликнула она. — Я звонила сюда каждый день, а мне неизменно повторяли, что вы находитесь в критическом состоянии.
— Теперь это не так. Вы, Женевьева, выглядите просто великолепно.
— Я взяла себя в руки, — решительно сказала она. — Держала диету, стала посещать гимнастический зал и начала читать журнал «Вог». Я не позволяю себе ложиться в постель до той поры, пока не напишу за день по меньшей мере десять страниц. Мне не терпится сказать, насколько я благодарна вам и Оливеру. Он так активно выступил в поддержку «Каденции». Однако, — добавила она поспешно, — второго человека, подобного вам, быть не может.
— Я обязательно прочитаю верстку, когда вы ее получите, — пообещал Деймон, надеясь в душе, что верстка запоздает и издатели воспротивятся изменениям, так как уже будут отставать от графика.
— Прежде всего, — сказала она, — вам следует поправиться. Это самое главное. А я принесла вам маленький подарок.
Несмотря на потрясающий твидовый костюм, сумочку из крокодила и потерю двадцати фунтов, голос миссис Долгер по-прежнему звучал застенчиво. Она водрузила на столик и открыла квадратную коробочку для пирожных.