— Татуировки — это так глупо, так некрасиво, я была дурочкой, наколов это безобразие. А вот шрамы, как мне кажется, украшают не только мужчин, но и женщин. Мой муж не любил тату. Я сама выжгла ее… Своеобразное признание своей глупости и любви к нему. Кроме того, ты, наверно, не в курсе, шрамы на женском теле сейчас вообще новый тренд. Ну конечно, нет, ты ведь совсем не разбираешься в моде.
— Неужели я так сильно опостылел тебе тогда, что ты решила избавиться от любого напоминания обо мне?.. Да еще так чудовищно непрофессионально?
— Мне было плевать, о тебе я забыла сразу, как только закрыла за собой дверь после того разговора.
Красивые черные глаза теперь смотрели на меня с насмешкой, а пухлые губы кривились в презрительной ухмылке.
Снова плюнула в душу, гадина, а ведь я чуть ли не в вечной любви признался! Руки судорожно сжались… Как и в прошлом, не могу понять, не могу поверить, что эта лицемерная сука и женщина, с такой страстью отдававшаяся мне в камере буквально несколько минут назад, один и тот же человек…
— Одевайся, живо, — процедил сквозь зубы я.
Сам же отвернулся, не в силах больше смотреть на нее. А злость внутри клокотала, бурлила… того гляди, выплеснется из тела потоками ярости, такой сильной, что я раскурочу все в этой чертовой камере. Даже стены проломлю своей глупой башкой.
— Сука!.. — и со всей силой кулаком по стене.
Все-таки не смог сдержаться. Руку прострелило болью. Будет наука влюбленному ослу. Кое-как натянул на себя одежду. Оглянулся… Кристи тоже уже оделась. Элегантная, красивая, недостижимая… Тварь!
Смирись, Володька, может быть, ты ее ненадолго увлек в прошлом, но такие девушки не по твоим зубам… не для тебя.
ГЛАВА 7
— Роберт Евгеньевич! — позвала я мужа.
Тишина. Давящее пугающее беззвучие. И только ветер за окном жалобно завывает, словно он тоже вот уже лет пять постоянно страдает.
— Роберт Евгеньевич!? — на этот раз мой голос прозвучал громче.
Странно. Куда он мог подеваться? На улице окончательно стемнело, поэтому в доме ни черта не видно. Кажется, на кухне были свечи и спички. Но я не помню точно где. Лучше пойти в гостиную, там камин, возле него много всяких зажигающих штучек, и стоят красивые декоративные свечи, подаренные мамой на восьмое марта. Выставила руки вперед, чтобы не наткнуться на приоткрытую дверь, стены или мебель, медленно пошла туда, где, по моим представлениям, должна была быть арка гостиной. Глаза постепенно привыкли к темноте, позволяя видеть очертания предметов.
— Роберт Евгеньевич! — снова позвала я. — Какие-то проблемы со светом, вы звонили в аварийную службу?!
Безмолвие. А невидимая шерсть на коже продолжает подниматься дыбом и ощущение наблюдения не проходит.
— Крысеныш, ты пришла, — наконец раздался шепот мужа.
Вскрикнула, так неожиданно и зловеще прозвучали слова Роберта Евгеньевича. Мой испуг ему понравился, он захохотал. Тело от страха и отвращения начало мелко подрагивать.
— Решил порадовать свою женушку таинственным вечером, иди ко мне, детка.