— Да пошел ты!
— Всенепременно, Кристи, сейчас вот хорошенько выебу тебя и пойду, а тебе придется еще лет восемь куковать в подобных заведениях. Так что пользуйся возможностью порадовать себя крепким хуем.
В чернильных глазах опять плескалась боль, даже отчаянье, и моя совесть противно заныла, заставляя чувствовать себя мужланом, последней скотиной.
— Не надо давить на жалость, Кристи. К тебе у меня осталось только немного желания. Все остальное ты вырвала с корнем, когда уходила.
Слезинка скатилась по женской щеке, слизнул соленую каплю языком. Какое вкусное лакомство — ее страдания. Надавил на хрупкие плечи, вынудив Кристи под силой воздействия моих рук опуститься коленками на пол. Странно, она и не сопротивлялась, была на удивление послушной. Член горделиво топорщился прямо в пухлые губы.
— Ну же, Кристи, открой ротик, будь хорошей девочкой…
Посмотрела на меня, словно грудь распорола своим взглядом, в нем столько всего читается: боль, нежность, покорность. Удивительно, но она послушалась. Губы жарко обхватили головку моего члена, влажно всосали внутрь.
— Крист-и-и-и!.. — взвыл от остроты переживаемых ощущений и дернулся, точно припадочный.
Пальцы лихорадочно погрузились в темные пряди моей персональной ведьмы. Она точно связана с нечистой силой! Сколько женщин делало мне минет? Десяток точно, но никогда ничьи прикосновения до такой степени не заводили. Мягкие губы скользнули дальше по стволу, насаживаясь практически до основания члена. Кристи просто прирожденная минетчица, может творить своим языком и губками настоящее волшебство, превращая меня то в требовательного зверя, то в просящего трепещущего мальчишку. Губы скользнули назад, на миг выпустили головку из своего плена, я даже не успел недовольно заворчать, как она снова ее поймала. Горячий язык прошелся по уздечке, нырнул в прорезь головки, опять заставив мое тело дернуться в припадке удовольствия. Черт, еще пара таких движений и кончу! Ничего удивительного, я ведь так по ней изголодался! Пальцы в темных волосах который раз судорожно сжались. Наверное, я делаю ей больно. Кристи, плотно насадившись кольцом своих губ на мой нехилый отросток, посмотрела на меня. Поглотила, подавила своими глазами, затянув в черную дыру вечной страсти, из которой невозможно выбраться. Ведьма, ведьма, прекрасная ведьма у моих ног! Такую не забудешь, даже если пройдет сотня лет, не то чтобы какой-то пяточек! Руки требовательно задержали ее губы у основания члена. Женское горло свело рвотным спазмом, прекрасные глаза затуманились слезами, став еще более сюрреалистически глубокими. Отпустил… Кристи жадно вдохнула воздух. Но я, в своем желании обладать, не дал ей надышаться вдоволь. Снова подставил член к прекрасным и теперь совсем не бледным губкам. Кристи беспрекословно обхватила член своим ртом, а потом интенсивно заработала на стволе, вниз и обратно, вниз и обратно. На девятом или десятом таком витке не выдержал, зарычал, опять судорожно сжал пальцами черные волосы и начал кончать в теплый, все еще сосущий ротик. Бетонный пол камеры на миг качнулся, а я снова основательно провалился в райскую темноту ее глаз.
— Глотай, глотай, Кристи! Если бы ты знала, как долго я об этом мечтал.
Она опять-таки послушалась, проглотила, а потом старательно облизала член, словно моя сперма действительно вкусная штука. Похотливая Киса Кристи.
После оргазма накатила волна усталости, какой-то приятно-заторможенной опустошенности. Подхватил свою ведьму под мышки, оторвал от пола. Сейчас исполню еще одно свое настоятельное желание, от невозможности удовлетворить которое хотелось выть по вечерам все эти пять лет. Как же мне раньше нравилось лежать с ней, обнявшись, вдыхая полной грудью неповторимый аромат этой женщины…
Кровать узковата, даже для одного меня, не то чтобы для двоих. Но ничего, лег на нее сам, а свою драгоценную ношу поместил сверху, себе на грудь. Как же приятна эта тяжесть! Она завозилась, устраиваясь поудобнее, нежно потерлась о мое плечо. Руки сразу максимально крепко обхватили Кристи. Теперь женское тело от меня можно только бронепоездом оторвать. Эх, вдавить бы ее в себя, срастись с ней, чтобы Кристи больше не смогла уйти замуж даже к самым влиятельным и богатым дядькам. Придурок, зачем я тогда отпустил свою ведьму? Пальцы пошли путешествовать по манящим женским изгибам. Глажу ее, точно котенка, от макушки, дальше по спине к округлой попке. Ну же, помурлычь, Кристи, как это, помниться, бывало раньше, помурлычь, выставляя тело навстречу моей ладони. Нет, она лежала тихонько, бездвижно, словно затаившаяся, забившаяся в угол мышка. А грудь, где находилась девичья голова, стала влажной. Догадка прошибла мозг.
— Кристи?!
Ее щеки были мокрыми.
— Кристи, почему ты плачешь?
Она не ответила, лишь закусила губы, а слезы, кажется, еще сильнее побежали из глаз. Какого черта?.. Пришлось разрушить наш милый лежачий бутерброд. Усадил ее на кровать, пальцами легонько сжал и приподнял подбородок, вынудив на себя взглянуть.
— Швец Кристина Сергеевна, почему вы ревете? — попробовал я снова включить злого полицейского.
Кристина молчала, а прочитать, понять что-либо по ее ведьмячьему лицу невозможно. Меня бесит это молчание. Что не так?! Что я сделал не так?! Слишком люблю ее, видимо. А может, это игра? Попытка меня разжалобить и следующие ее слова будут: «Милый, в СИЗО так плохо, сделай что-нибудь, найди, пожалуйста, козла отпущения, на которого можно будет повесить убийство Роберта Евгеньевича». А я ведь сделаю, все сделаю!
— Какого хрена ты плачешь?!