Вытащила свою фотографию. Номер телефона и подпись: «Алексей Шершнев. Ты стала бы отличным спасателем, Агата. Прости, что напугали тебя. Очень ждем звонка». Я вздохнула, слезы-то уже кончились. Я ужасно устала. Легла и уснула прямо на скамейке, будто бомж какой-то. Ну и ладно. Все равно меня тут никто не знает. А рано утром я уже свалю из этого города, который чуть не стал последним в моем путешествии. Смешно, конечно, до колик, что только тогда, после слов рыжего Паши, мне пришла в голову простая мысль: а обратно как? Тоже пешком? Я же сдохну! А на билеты денег нет. Ладно, решила я, доеду автостопом, чего мне теперь-то бояться? Или на электричках. Только вот осень уже… И поеду я с теплого юга на не очень теплый северо-восток… Счастье еще, что ко мне вернулся рюкзак.
Вот видите, как мне повезло, да? А, вы же еще не знаете главного… Оказывается, мама с папой ехали за мной всю дорогу, то есть не всю, а после Сигмы. Примерно одну четвертую пути.
Они как мое письмо прочитали, которое я им дома оставила, сразу бросились в гимназию. Там собрали совет, пригласили психолога. Давай анализировать мои сочинения, комментарии на школьном форуме, мою страничку «ВКонтакте»… Короче, примерно когда я вышла из Дельты, они разгадали мой замысел. А тут еще спасатель Лёша сообщил спасателям нашего города, что видел меня на вокзале в Омикроне. Вектор движения родители быстро высчитали, все же они хорошо меня знают. Отвезли Гришу бабушке и рванули за мной. В городе Ро я отправила маме смс, как маячок поставила, где меня искать. В Сигме они меня увидели. И почему-то не кинулись ко мне со словами: «Мы убьем тебя, любимая дочь!» Что очень странно, кстати. Нет, они решили тихо и тайно меня сопровождать. Понимаете? Они решили дать мне возможность сделать это. Закончить свой путь. И вот уже здесь, в Омеге, предстали пред моими очами. Вообразите, какой у меня был шок? Сижу я спокойно на набережной, никого не трогаю, смотрю на море, вдруг они ко мне подходят и садятся с двух сторон. И тоже на море смотрят. Немая сцена. Занавес. Потом уже мама бросилась мне на шею и разрыдалась. Обнимает и сама же приговаривает:
– Я убью тебя, паразитка ты эдакая, сколько ты мне крови попортила!
А папа:
– Тихо, тихо, Аленушка, мы же договорились…
И я заметила, что все-таки еще чуть-чуть ниже папы ростом. Совсем чуть-чуть, но все-таки ниже.
Потом они меня в баню потащили и в ресторан, и за новой одеждой. Я не спорила. Все-таки я перед ними сильно виновата. И вообще… все-таки здорово иногда снова стать маленькой и ничего не решать: где обедать, куда идти.
Какие я сделала выводы? То есть жалею ли я о сделанном? Нет. Мне жаль, что родители так переживали. Но я не могу жалеть о том, что сделала. Может, это главный поступок в моей жизни. И я теперь многое могу им сказать, ну, своим родителям. Не молчать и слушаться, а именно сказать. Что не хочу заниматься математикой. Хочу, чтобы мы снова ходили в ПВД. И пусть отстанут от Гришки со своими репетиторами, у него еще уйма времени, чтобы выбрать, куда поступать. И да, я не знаю, кем хочу быть, но это не повод так сильно переживать и лишать меня просто жизни, без допзанятий. Может, я стану спасателем, как Лёша. Или ветеринаром. Буду собак лечить. Или тренером по ходьбе. Буду рассказывать всем, как преодолевать большие расстояния. Для этого не нужен институт. Зато я буду счастлива, потому что мне реально нравится ходить. Просто ходить и все. А если вдруг захочу стать кем-то еще, пойду и поступлю в институт, который сама выберу. Раньше я не могла им всего этого сказать. Потому что не знала, как сформулировать. А теперь знаю. Ведь я столько раз сама себе это проговорила за пять месяцев, пока шла! Мне кажется, теперь они меня услышат.
А, еще вот что: Эмма Гейтвуд – невероятно крута. Вот просто невероятно. И, может, она ушла не потому что ее все достало, совсем нет. Может, она просто хотела сделать это: встать и пойти. Пройти свои шесть миллионов шагов.
…Оставалось одно, но очень важное дело.
– Мам, пап! Можем мы на обратном пути заехать в Дельту? То есть не совсем в Дельту, а там недалеко есть автозаправка… Я там кое-что оставила. Надо забрать.
Я скрестила пальцы: пусть будет так, что щенки выжили, остались на заправке, и тетя Наташа согласится отдать мне хотя бы одного. Вот Гришка обрадуется!
Три желания
– Что это тут у вас, а?
Кира подкралась незаметно. Мы вздрогнули, как один. Встали шеренгой, смотрели на Киру, а глаза – виноватые. Ну-ну, знаем, плавали.
– А ну-ка руки покажите!
– Вот еще! – дернул плечом Васька.
Кира брови приподняла, Ваське в глаза метнула пару молний, и он первым опустил ей в руки свой сегодняшний трофей: большущего мертвого краба. Он был совсем целый, такого легко можно туристам продать.
– Та-а-ак, опять в гроте были?