Из шатра спокойно вышел некромант. За ним шагнул Скеллан. В его правой руке что-то поблескивало.
— Да ты и вправду дурак, а, фон Карштайн? — выплюнул Кантор. — Ты грозишь небесам и даже не смотришь на землю. Оглянись — твоя гибель близка.
— Измена, — прошептал Конрад, увидев, как мертвецы дерутся друг с другом, как вампиры барахтаются в безбрежном море зомби Кантора и Фей. Мертвецы шли за ним: мертвецы, его мертвецы. — Бейтесь! — взвыл Конрад. — Крушите живых!
Бесполезно.
— Твое время истекло, Кровавый Граф, — самодовольно бросил Кантор.
Эти слова стали его последними словами, Скеллан вонзил тонкий кинжал в спину некроманта, между третьим и четвертым ребрами, погрузив нож глубоко в сердце чародея. Губы колдуна шевелились, но он не мог выдавить ни звука. Белый туман выполз изо рта Кантора и сгустился, обретая форму гнусной твари. Конрад знал, что видит, как знал и то, что не может видеть этого. Сущность Кантора, его душу. Взвыл ветер, молния расколола чистое голубое небо, грянул гром — и туман рассеялся. Покой и безмятежность воцарились над Черным Торфяником.
Только тогда тело рухнуло.
И тут же порабощенные Кантором мертвецы попадали все, как один. Черная нить Шайша, привязывающая их к нежизни, оборвалась.
Вороны кружили над полем, садились на крыши палаток, на трупы, на камни и насмешливо, почти по-человечески харкали:
Конрад кинулся в гущу окруживших его птиц, разгоняя их.
Они нехотя поднялись, каркая, каркая, каркая безостановочно:
Иммолай Фей пыталась управлять своими зомби, пыталась шипящими заклинаниями поднять из грязи мертвецов Кантора, но вампиры уже набросились на них.
Мертвецы уничтожали друг друга. Живым оставалось лишь наблюдать.
— Убейте их! Убейте их всех! — ревел Конрад, как одержимый носясь по полю боя кругами, вспугивая черных птиц.
Скеллан удовлетворенно улыбнулся.
Силы живых воспряли, крах врага придал им новую мощь.
Они потрясали мечами и копьями, их сапоги разбрызгивали слякоть, они спотыкались и падали, и вставали, и продолжали наступать, оглашая воздух жуткими криками.
В тот день к мертвым пришла истинная смерть.
Конрад застыл, прекратив воевать с воронами.
Из залитого кровью, разоренного Черного Торфяника навстречу ему поднялось лицо из прошлого, лицо призрака.