— Ты хочешь разгневать Конрада? Хочешь, чтобы он впал в бешенство? Конрад понимает твою боль, понимает, что ты уже не тот, что раньше, и бранишь его величие, чтобы облегчить свои страдания. Конрад понимает, но Конрад не прощает. О нет, Конрад не прощает неуважения.

Скеллан улыбнулся, насколько позволили ему остатки рта.

— Зачем мне прощение Конрада? Конрад ничего не значит для меня. — Он покачал головой, словно раздраженный тем, что привычка Кровавого Графа говорить о себе в третьем липе перекинулась и на него. — Кто контролирует твоих гамайя, твое безумие? Кстати, вопрос риторический. Я. Нам с тобой это прекрасно известно. Каждый во втором поколении избран мной. Так кому они преданы? Ну же, ответь, догадайся.

— Тебе! — рявкнул Конрад, и зверь под его кожей тоже взревел. Лоб его раскололи морщины, нос утолщился, рот растянулся в свирепом оскале.

— Мне, — подтвердил Скеллан. Он не выпускал своего зверя.

— Кто верен Конраду? Кто?! — ярился Кровавый Граф, мечась по палатке. Он схватил Иммолай Фей за горло, рванул ее к себе, увидел в глазах женщины страх, насладился им и рявкнул ей в лицо: — Ты верна Конраду, сука?!

Несмотря на всю свою магию, она не нашла ответа. Она боялась графа.

Молчание стало приговором. Кому еще бояться, если не предателю?

Граф отшвырнул женщину и повернулся к Кантору. Подонок вскинул руки и выплюнул проклятие, ударившее Конрада в живот, перевернувшее его внутренности. Сначала он не понял, что чувствует, не осознал серьезности происходящего, а некромант продолжал плести свои злобные чары. Пожар охватил черное сердце графа, и левую руку, и левый бок. Он не стал ждать, чтобы посмотреть, что же с ним такое творится, он перебросил некроманта через стол, и тот врезался в холщовую стену шатра. Озверевший вампир навис над Невином Кантором, готовясь осуществить свое правосудие.

— Ты присягнешь в верности Конраду, духу возродившегося Вашанеша. Клянись — или умрешь немедля.

— Сперва я поставлю твою армию на колени, — выдохнул Кантор. — Ты, тупица, убей меня — и твоя власть над мертвецами исчезнет. Неужели ты зашел так далеко, что не сознаешь этого? Твое войско существует лишь благодаря мне. Повелитель здесь не ты, Конрад, а я — и она, — он мотнул головой в сторону Иммолай Фей, — она, моя черная королева. Ты создал империю на прахе, Конрад, вот она и рассыпалась. Таков ход вещей.

— Нет. — Конрад не верил своим ушам. — Нет, нет, нет, нет.

Кантор поднялся, презрительно ухмыляясь.

— Ты слышишь, Конрад?

— Конрад ничего не слышит.

— Точно, и тишина эта зловеща, не правда ли, с учетом того, что мы на поле боя? Где крики умирающих? Где лязг мечей?

— Что ты наделал?

— Только то, что обещал, — отозвал своих мертвецов. Они больше не сражаются за тебя. Они ждут моего приказа, они чувствуют, что мой гнев направлен внутрь — на тебя, Конрад. Слышишь, как они идут? Слышишь скрежет костей, шарканье ног? Они идут за тобой.

Конрад оттолкнул Скеллана и вылетел из палатки на жестокий дневной свет. Солнце обожгло кожу. Он взглянул на небо, на золотой шар, висящий над головой, и закричал:

— Где тьма? Конрад велит — да будет ночь!