– Да, мы такие затейники, ремонт только в семь утра первого января и затеваем, – Макс потянулся, положил руку на плечо Аделии и многозначительно посмотрел на Громова. Тот мрачно вздохнул:

– Знаешь, я не такие странности в протоколах встречал. Но готов выслушать от тебя версию пореалистичнее…

– Не, твоя сойдет вполне.

Криминалисты занесли черный пакет с телом: Аделия сжалась. Громов проследил за ней взглядом, пояснил:

– Новорожденная девочка, естественная мумификация. Предполагаем, что рождена недоношенной, но жизнеспособной. По крайней мере по внешним признакам. Причину смерти пока установить нельзя, будут работать патологоанатомы… Но пролежала она здесь очень долго…

– Как долго? – Аделия посмотрела на него.

Громов пристально изучал ее. Но вопросы, мучившие его, задавать не стал.

– Лет восемьдесят. Или около того… Ткань сорочки, в которую она была завернута, истлела, но сохранилась бирка в шве. Похоже, что 1941. Дата изготовления. Но это все на глазок говорю, опираясь на опыт и чуйку криминалистов, без экспертизы точнее не скажу.

– О, Господи… – Аделия отшатнулась, прикрыла рот рукой.

Громов порывисто встал:

– В таких делах лучше не к господу взывать, а к хозяину преисподней, – мрачно посоветовал. Посмотрел на Макса: – Так, мы закончили. Вы оба будьте на связи. Погреб не трогать, ничего не зашивать. Возможно, потребуется дополнительный осмотр места происшествия…. В общем, Макс… Сам все знаешь.

Капитан кивнул.

Громов покосился на кухню, где приглушенно переговаривались родственники Макса, спросил:

– Ты там с выписками-то разобрался?

– Разобрался…

Громов удивленно вскинул голову:

– Что и воровайку своего вычислил?

– Вычислил.

– Угу. То есть помощь тебе моя не нужна? А то я могу шугануть при необходимости.

Макс покачал головой: