— Но вы должны знать, что я, перед тем, как выбрать сон, просматриваю их все, — поспешила сказать я.

— И хорошо запоминаете? — усмехнулся мужчина.

— Нет. Я почти сразу после пробуждения всё забываю. Смутно помню только последний.

— Ну, хорошо. Это будет забавный опыт.

Мне было страшно. Я чувствовала, что подобный опыт лично для меня может стать роковым. Если узнаю что-то тайное — Кэн Ют, не задумываясь, меня устранит, и Кинши ему помехой не будет. Да и то, я для последнего была такой же игрушкой, как для всех прочих…

Дышать было трудно, и у меня горели щёки. В тычинке, как вскоре выяснилось, располагались личные покои хозяина, а ещё место, подозрительно похожее на лабораторию.

— Здесь изучают сны, — пояснил Кэн Ют.

— Мне нужно будет сесть рядом с вами…

— Лучше лечь, — перебил Кинши. — Она после сеанса едва держится на ногах.

Я не стала спорить. Почему-то было стойкое предчувствие, что ничего не выйдет. Когда мы легли на соседних эргономичных койках, Кэн Ют сказал Кинши:

— Можешь подождать в главном зале или в баре.

— Конечно, — отозвался мужчина, и быстро покинул помещение.

Я коснулась руки засыпающего Кэн Юта, и сама закрыла глаза. Что ждало в полумраке его сознания — было неведомо…

Довольно долго я просто лежала, слушая его спокойное дыхание. А потом произошло нечто странное и пугающее: меня стремительно обрушило в какую-то тёмную слизь. Провалилась я в неё по самые уши, и задрала голову, надеясь, что не начну задыхаться.

— Кэн Ют, где вы? Дайте знак!

Кинши не мог контролировать своё присутствие в цветном полумраке, он был всё равно что младенец — доверчивый и беззащитный, к тому же я не общалась с ним в грёзах, но здесь всё было иначе. Спустя несколько минут стало понятно, что придётся как-то двигаться вперёд, а затем и нырять в гадкую слизь, потому что хозяин этого мрачного места находился внизу.

С трудом, но я добралась до него, глотая густую дрянь вместо воздуха, однако вытянуть мужчину наверх было нереально. Слишком тяжёлый, он лежал на дне и не приходил в себя. Это был не Кинши, который, словно зародыш, болтался на пуповине вселенной. В сновидении Кэн Юта было не из чего выбирать, хотя мне и чудилось далеко над нами узкое отверстие, ведущее к мерцающим небесам.

Однако Кэн Ют не умел летать в своих снах. Слишком крепко держала его эта густая слизь — то ли последствие приёма лекарств, то ли блокиратор капсулы. Спустя вечность я смогла только вытащить его голову на поверхность, но не услышала дыхания. В своей грёзе мужчина был мёртв.

Меня привёл в себя требовательный писк аппарата. Голова была тяжёлой, как гиря, и перед глазами разливалась темнота.

— Кажется, я видел небо, — сказал хозяин, легко поднимаясь на ноги и отключая капсулу. — И это всё? Хм. Сомнительное удовольствие.