А потом началось какое-то странное явление, которое я, подумав, определил как мертвую зыбь. При полном безветрии по океану с запада на восток ровно шли волны — длинные, пологие и совершенно одинаковые. А мы на дизелях перекатывались с одной на другую, продолжая путь на запад.

Вскоре небо заволокло облаками, появился с каждым часом усиливающийся западный ветер, к вечеру набравший силу баллов примерно до восьми. Мы продолжали идти навстречу волнам и ветру, но теперь я не был уверен, что нас не сносит назад, а определить координаты не представлялось возможным. На небе — сплошные облака, а в наушниках не слышно ничего, кроме треска грозовых разрядов. Тонга уже распорядилась было надувать плавучий якорь, но тут впереди показалась огромная волна — раза, наверное, в два выше обычных. Катамаран, задрав носы, вскарабкался на нее, потом устремился вниз, и я увидел, что за первой гигантской волной идет вторая. Точно такая же, если не больше!

Удар стихии был страшен. «Мечта» содрогнулась всем корпусом, что-то затрещало, на полу кают-компании появилась вода, и за толстым поликарбонатом иллюминаторов была она же. Тонга быстро вертела штурвал влево.

Наконец волна схлынула, и стало видно, что мы все-таки вынырнули, а впереди пока обычные волны.

Я был полностью согласен с капитаншей в том, что курс надо срочно менять на поперечный по отношению к волнам, что бы ни писалось на эту тему в морских справочниках. Ведь видно же, что вдоль волн катамаран идет более или менее нормально, а попытка переть им навстречу скорее всего закончится на дне.

К вечеру шторм усилился. Мы продолжали идти на дизелях градусов под семьдесят к волне, переваливаясь с одного борта на другой. И при этом наблюдалась не очень оптимистичная картина — носовые оконечности шевелились, как у надувного «Валдая» на волнах. То есть каркас перемычки где-то треснул, и она потеряла жесткость. Вроде бы это явление пока не прогрессировало, но плыть на корабле, который готов в любой момент разделиться на два, мне как-то не очень улыбалось. Прикинув, где могли быть повреждения, я послал на разведку Ханю, как самого мелкого члена экипажа.

Каркас, соединяющий корпуса «Мечты», был объемным, обшитым фанерой. И к подозрительным местам можно было подобраться только изнутри, иначе пришлось бы отдирать обшивку. Но сделать это мог только очень тощий и маленький человек — я, например, там почти наверняка застрял бы.

Мы открыли люки в задних торцах кубрика, и Ханя, как ящерица, полезла внутрь стального каркаса. Вскоре она вернулась, и с не самыми радостными сообщениями.

Повреждения есть в трех местах. Но справа они не очень серьезные, просто треснули сварные швы. А вот слева диагональная перемычка вообще лопнула, косынку, соединяющую продольную и поперечную балки, изогнуло, и весь этот узел шевелится.

Вздохнув, я попытался протиснуться в указанном направлении. Мне удалось продвинуться примерно на метр, так что стала видна картина, только что описанная Ханей. Никакого оптимизма она не внушала. И, главное, даже если я и смог бы как-то просочиться к поврежденному месту, заварить его у меня бы точно не получилось.

— Идти надо мне, — предложил Поль, когда я с трудом выполз из тоннеля. — Ты, Ник, слишком большой, а больше никто не умеет варить. Но сначала нужно сделать накладки, которые я там приварю.

Они были изготовлены за пятнадцать минут, потом Поль, присмотревшись к маске, взял ножницы и решительно обкорнал ее так, что осталось практически одно стекло с небольшим отростком картона вниз. Его парень изогнул под прямым углом и зажал зубами. Ухватил в левую руку шнур, к которому были привязаны провод с держаком и связка электродов, в правую — еще один, от изготовленных накладок, и пополз. Как-то протиснулся к нужному месту, потянул веревку с держаком и электродами. Повозился, устраиваясь поудобнее, и потащил к себе заготовки.

— Готов! — донеслось из глубины каркаса. Я повернул ключ сварочного генератора, мотор завелся, Поль дернулся — видно, его ударило током. Никуда не денешься, он же внутри стальной клетки, к которой подсоединен минус, в руках у него плюс, а вокруг все мокрое, да еще и в соленой воде. Остается только надеяться, что семьдесят пять вольт даже в таких условиях окажутся не смертельными. Эх, и что мне, дебилу, мешало оснастить генератор блоком снижения напряжения холостого хода? Хотя, пожалуй, Поль его все равно отключил бы — ведь он затрудняет зажигание дуги.

— Сто пятьдесят! — крикнул Поль. Я повернул регулятор тока до соответствующей цифры. Засверкали отблески дуги, само место сварки с моей позиции не просматривалось.

— Двести!

Ага, значит, Поль уже прихватил детали и сейчас начнет приваривать накрепко.

Я перевел регулятор тока в крайнее положение — двести ампер было максимальным значением для этого генератора.

Сварка продолжалась минут десять. Периодически катамаран заливало водой, дуга гасла, Поль шипел, но потом вновь продолжал свой нелегкий труд. Но наконец крикнул:

— Сделано!

Я выключил генератор, за провод вытащил держак и помог Полю выбраться в кубрик. Выглядел парень просто ужасно. Его трясло, он часто моргал и, кажется, почти ничего не видел — похоже, наловил зайцев в процессе сварки.