Книги

Дом голосов

22
18
20
22
24
26
28
30

— Хочу сделать так, чтобы забыть меня было невозможно: будь уверена, через пятьдесят лет ты станешь рассказывать обо мне своим внучатам.

Девушка потянулась к нему, прошептала на ухо:

— Докажи мне это.

Тогда и Пьетро скользнул под простыню.

Британи приняла его: откинула голову назад, закрыла глаза.

В этот момент завибрировал телефон. Проклиная того, кто звонит в столь неподходящий момент, Пьетро высунулся наружу и ответил незнакомому абоненту.

— Синьор Джербер? — раздался холодный женский голос.

— Да, с кем я говорю?

— Больница Кареджи, отделение кардиологии: убедительно просим срочно приехать сюда.

Слова складывались в его голове и вновь рассыпались, но смысла их Пьетро не постигал.

— Что случилось? — выдавил он из себя, видя, как его панический страх отражается на лице Британи.

— Речь идет о вашем отце.

Неизвестно, почему плохие новости обладают властью все остальное наделять комическими и гротескными чертами. В тот момент нежная Британи с ее пухлыми губами и мягкой грудью показалась ему нелепой. А сам он — донельзя смешным.

Добравшись до больницы, он бросился в отделение интенсивной терапии.

Весть быстро распространилась среди родни: в зале ожидания он встретил дядьев и кузена Ишио. Пришли и знакомые отца, узнать, как он себя чувствует. Синьор Балу пользовался огромной популярностью, многие были к нему привязаны.

Пьетро обвел глазами собравшихся, и все взгляды устремились на него. Его вдруг охватил безрассудный страх, что на нем еще сохранился отчетливый запах Британи, он себя почувствовал легкомысленным и до ужаса неуместным. В момент, когда внезапно отказало сердце человека, который его взрастил, он был с девушкой. Ни в одном из устремленных на него взглядов не было ни тени обвинения, но Пьетро все равно сознавал свой грех.

Судья Бальди подошла к нему, положила руку на плечо:

— Ты должен быть сильным, Пьетро.

Старая подруга готовила его к тому, что все в этой комнате уже знали. Оглядывая собравшихся, Пьетро заметил знакомое лицо, хотя видел его всего один раз, в девятилетнем возрасте. В уголке сидела женщина, которую отец пытался представить ему как-то воскресным днем и которую он отверг вместе с порцией мороженого. Она тихо плакала, избегая его взгляда. Тут Пьетро понял то, чего раньше никогда не понимал: отец вовсе не был безутешным вдовцом, он отказывался создать новую семью не потому, что все еще любил женщину, ушедшую навсегда.

Отец это делал ради него.