Да и вообще — уж очень потерянным казался Павел Петрович в женском теле. Пусть даже девушка из него вышла весьма себе воинственная и суровая.

Наверное, при других обстоятельствах эти взрослые, серьезные люди мне бы попросту не поверили. Но поди не поверь, когда ты сам — уже не ты! Эльф то и дело по дороге трогал свои уши, а орчанка — грудь. Кажется, ее наличие шокировало отставного военного куда больше, чем сам факт попаданства.

Зато Ирина в теле эльфийского принца, кажется, не особенно растерялась и даже не испугалась. Пока мы торопливо шагали уже к нашей двери в саду, она тихо, со смешками, уговаривала мужа, что все будет хорошо.

— …Сделаю тебе предложение. Ну и что? Поженимся. К вам в степи перееду. Будет мирный договор скреплен браком. Идеально же все получается!.. Да ну, ерунда! Ты в этой жизни уже сколько лет девушка, все в порядке же?..

Супруги Самохваловы шагнули через порог первыми. И в ту же секунду я увидела по ту сторону дверного проема — собственно, их самих. В их обычном виде. Павел Петрович, шумно выдохнув, выпустил руку жены и удовлетворенно погладил себя по груди.

Мы с Матвеем шагнули следом и очутились в коридоре Дома всего мгновением позже. Да, у нас все еще осталась не найденная в этом мире бабушка, но надо прежде всего успокоить старших Самохваловых, объяснить им все толком… и лучше оставить в Доме, пусть своих детишек стерегут, чем у нас под ногами путаются.

— А как же… — Ирина обернулась к двери, за которой по прежнему был прекрасно виден герцогский сад. И две удаляющиеся фигуры. Эльф и орчанка держались за руки.

Дверь при этом придерживала за верхний угол фея, которая, конечно, влетела в Дом вместе с нами. Как будто эта дверь может захлопнуться!

— У них ведь останется ваша память, — напомнила я. — Думаю, справятся.

— Ну я не зря на них столько пыльцы высыпала, — самодовольно сообщила Ая. — Уж найдут общий язык. Я же видела, что они пара! То есть вы… то есть они… да неважно!

Ирина тихонько засмеялась.

— Вечно нас кому-то сводить приходится. То ты не решался, теперь вот я…

Что-то будто кольнуло меня.

— А кто вас в этой жизни сводил?

— Да мама моя, — женщина с улыбкой пожала плечами. — Она всегда любила сводничать. Прямо одержима была идеей выдать меня замуж…

— Чтобы было кого пилить, — буркнул Павел Петрович.

— Паш, ну не выдумывай! Она тебя очень любит. Ты ее любимый зять…

— Конечно, других-то нет!

Я помотала головой. Так. Так.

— Ая… — вкрадчиво начала я, — феечка ты наша… может, все-таки сознаешься, с какой-такой радости от своих соплеменников прячешься?