Луна уже немного поднялась, и мы вернулись в дом. Слушать поздравления советскому народу.

По программе начинать поздравлять должны без десяти двенадцать. Кто будет поздравлять, Андропов, Брежнев, или, как в прошлом году, текст зачитает диктор?

Мы вяло поспорили. Устали, и девочки, и я, последние дни года выдались непростыми.

Но на часах без девяти, без восьми… Играет спокойная светлая музыка, на экране картины снежной зимы — леса, поля, горы.

Без пяти двенадцать показался Брежнев. Официальный костюм, но на лацкане — снежинки. В модных очках с большими квадратными стёклами.

— Дорогие друзья! Кремлевские куранты отсчитывают последние минуты этого года. Он вобрал в себя многое: были в нём трудности и огорчения, были и успехи, и радости. Но провожаем мы его с добрым чувством. В год славного юбилея нашей Революции советские люди поработали самоотверженно и вдохновенно. До самой последней минуты уходящего года трудятся врачи и водители, работники электростанций и метро, и многие, многие другие. И мы, Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик, сегодня ударно поработали. На внеочередной сессии мы приняли новую Конституцию! Её обсуждали все советские люди, и мы видели, что она нашла одобрение и понимание всех слоёв населения. Отныне и впредь она будет Основным Законом, по которой мы будем жить дальше, жить интереснее, лучше, достойнее, трудиться на благо мира и во имя мира на Земле!

Пусть в каждом доме, в каждой семье всегда будут благополучие и согласие!

С Новым годом, дорогие товарищи! С новым счастьем!

И тут же крупным планом часы на Спасской башни и звон курантов.

Коротко. Коротко и неожиданно.

— И что это значит? — сказала Ольга.

— Может быть, многое. Может, и ничего. Посмотрим, — ответил я.

— Принципиально — рабочий класс перестает быть гегемоном, все люди равны, независимо от происхождения, — разъяснила Надежда. — Диктатура пролетариата прекращается. Построено развитое социалистическое общество. Теперь следует думать о благе всех и каждого. Каждый имеет право на охрану здоровья, и каждый имеет право на жилище по праву рождения.

— Это как? — спросила Ольга. — Каждый получает квартиру?

— Не квартиру, а жилище. Кому-то квартира, кому-то комната в коммуналке. А то и койка в общежитии.

— Хорошо. Значит, девушка из, к примеру, Каборановска или Сосновки завтра поедет в Москву, и её там будет ждать койка в общежитии? А хватит ли коек на всех? И общежитий?

— Как сказал Чижик — посмотрим, — ответила Надежда.

И тут зазвонил телефон, частым междугородним звоном.

Ольга, ближе всех сидевшая к аппарату, взяла трубку.

— Да, папа. И тебя. Всё хорошо. Сейчас, — и она протянула трубку мне.