– Очень. Восхитительно. – Ее серые глаза блестели в мягком свете. – А играют на рояле? Или это просто антураж?

Ее слова напомнили ему о чем‑то, он проследил за ее взглядом в сторону блестящего черного рояля «Стейнвей».

– О, на нем играют! Я думаю, шоу вот‑вот начнется.

Молодой пианист сыграл попурри из популярных песен, но Чарли едва уловил знакомые мелодии. Он был слишком занят, наблюдая за Дорой.

Как она красива. Правда, раньше ее красота отвлекала, ослепляла и расстраивала. Однако теперь он понимал ее больше. И даже когда улыбалась, было в ней что‑то потерянное, будто она сбилась с пути и пыталась притвориться для себя и всех, что знает дорогу домой.

При мысли об этом ему стало нехорошо. Он допил коктейль. Аплодисменты возвестили об окончании выступления пианиста.

– Ну, что ты думаешь?

Она повернулась, улыбаясь.

– Он очень хорош.

– Я думал, мы будем честны друг с другом.

Ее красивый розовый рот изогнулся.

– Хорошо, скажу честно. Он нормально играет. Грамотный пианист, но ленив. Мне кажется, он прячется за мелодиями. Хотя, честно говоря, сложно каждый раз добиваться хороших результатов.

Вспоминая просмотренные видео, он покачал головой:

– Тебе это удалось.

Она одарила его легкой улыбкой.

– Я была несчастна, думала, что все вот‑вот разлетится. Пение было практически единственным занятием, когда я чувствовала уверенность в себе.

– И ты думаешь, что именно ощущение себя несчастным необходимо, чтобы быть хорошим исполнителем?

– Нет. Я полагаю, настоящий артист должен иметь желание выступать. Не из‑за денег. Это внутренняя потребность. Я не очень хорошо объяснила, но ты можешь это почувствовать. Ну, будто ты не можешь жить иначе.

Точно. Вот как он себя чувствовал, смотря видео с ней. Так он себя чувствовал сейчас.

«Но, конечно, это тоже спектакль».