О детской библиотеке

Когда я в 1992–1994 годах писал кандидатскую диссертацию со сложным названием «Особенности аддиктивного поведения у подростков, злоупотребляющих ингалянтами», произошло три забавных момента.

Во-первых, мне катастрофически не хватало девочек. Надеюсь, что вы не успели подумать о плохом. Мальчиков-«нюхальщиков» было сколько угодно. А девочек-токсикоманок кот наплакал. И тут случилось чудо. Я прочитал в газете, что в чеховской спецшколе для девочек-подростков в Подмосковье случился инцидент. В школе шел ремонт (краски, лаки, растворители), и девочек пригласили помочь. Это была ошибка. Из шестидесяти девочек пятьдесят надышались так, что одна забралась на крышу и упала оттуда.

Я сел на поезд и помчался в Чехов. Приехав на вокзал, я съел суперновое лакомство со странным названием «Сникерс». Было умопомрачительно вкусно. Потом пешком пошел в спецшколу. В коридоре перед приемно-распределительным кабинетом висел большой плакат для вновь прибывших. Три первых пункта я помню до сих пор. Пункт первый: «Слова „блин“ и „фиг“ приравниваются к мату». Пункт второй: «Запрещается гладить собак, мусорить в туалете, пользоваться косметикой». Именно так, через запятую. Пункт третий: «Запрещается показывать на пальцах факью».

В эту школу попадала элита девчачьего преступного мира России. Целый день я знакомился с их личными делами. Здесь были 12-летние убийцы и 13-летние валютные проститутки. «Владеет методами удовлетворения клиентов, недоступными взрослым проституткам, такими как „вертолет“» и еще какими-то другими, уже не помню, какими.

На следующий день я начал общаться с ними. Когда очередь дошла до миниатюрной вежливой девочки с «вертолетом», я не удержался и поинтересовался: «А что это такое?». Девочка рассказала провинциальному доктору, что «вертолет», это когда тебя на шпагате за две ноги вращают над клиентом две помощницы. За пару часов общения мы настолько прониклись доверием друг к другу, что я набрался смелости и спросил: «А скажи, пожалуйста, кто такая „факья“ и почему ее нельзя показывать на пальцах?». «Ах, доктор, – сказала девочка, – это не „факья“, это с английского fuck you и показывается это вот так». Таким образом, я узнал, кто такая «факья» и как она показывается.

Второй забавный момент произошел, когда я приехал в Новосибирск к своему научному руководителю профессору Цезарю Петровичу Короленко. Он с интересом выслушал все, что я ему рассказал о токсикоманах, но особенно заинтересовался тем, что среди моих пациентов есть подростки, которые годами живут целыми семьями на городской свалке. Они выкапывают в мусоре «мусорянки» (норы), в которых можно жить даже зимой. За счет гниения мусора там всегда поддерживается плюсовая температура.

Цезарь Петрович загорелся и спросил меня, нельзя ли поподробнее исследовать особенности аддиктивного поведения (злоупотребления психоактивными веществами) в этом сообществе. Я спросил – как? «Методом внедрения», – ответил Цезарь Петрович, не раздумывая. Предполагалось, что я должен на месяц-другой поселиться на помойке, внедриться в среду и изнутри изучить: что и как там «принимают». Запах идеи мне не понравился. «Не получится, Цезарь Петрович, – пошутил я, – у меня лицо слишком интеллигентное». Цезарь Петрович оценивающе посмотрел на меня и без малейшего намека на юмор произнес: «Я бы так не сказал».

С неимоверным трудом мне удалось убедить профессора не селить меня на пару месяцев на помойке, ограничившись теми результатами, которые я уже получил, изучая мотивацию приема ингалянтов.

Третий забавный, а может, не очень, эпизод случился непосредственно перед защитой диссертации. Рецензент, старенькая милая женщина, убедительно, как родному, рекомендовала мне убрать из диссертации одну главу. Полностью. В моих же интересах. Чтобы как бы где ничего вдруг.

Я любил эту главу. Любил ее персонажей. Но я согласился. Мне приятно вспомнить их четверть века спустя и рассказать вам. Глава была посвящена клинико-психологическому описанию банды подростков, четыре года скрывающейся в лесах, окружающих столицу Коми-Пермяцкого автономного округа Кудымкар.

В 1991 году, когда я работал на кафедре психиатрии и клинической психологии, в областную психиатрическую больницу доставили большую часть банды, включая лидера группировки – двадцатилетнюю девушку.

Я много беседовал с каждым из членов банды и смог составить достаточно полное представление об их жизни. Лидер группировки – полная сирота, в шестнадцать лет с отличием окончила школу-интернат, поступила в училище и должна была по закону получить квартиру или место в общежитии. Ничего ей не дали, в училище возник конфликт с директором, она оказалась на улице: одна, без жилья, без денег, без работы.

Она села на лавочку, заплакала и в этот момент вспомнила, что, когда она жила в школе-интернате, младшие ребята вдыхали пары летучих органических углеводородов, чтобы отключиться от безрадостной жизни. Сама она этого никогда не делала раньше. Она стала искать кого-нибудь из них в городе, нашла, они поделились с ней растворителем, и она впервые «надышалась».

Постепенно вокруг нее собралась большая и разношерстная компания: человек десять парней и девчонок в возрасте от пяти до тринадцати лет. Она была старшей. Однажды они ушли в лес. Украли в частном секторе буржуйку, лопату, теплую одежду и растворились в коми-пермяцких лесах. Там они прожили четыре года.

Кто-то приходил. Кто-то уходил. Ядро компании составляли девочки. Парней было двое. Они копали землянки и выходили в город на заработки. Для этого дети собирали лучшую одежду, выбирали симпатичную девочку, прилично одевали ее, и в сопровождении мальчиков отправляли в город. Ребята прятались в кустах, а девочка завлекала проходящих подростков сходить в кусты и заняться там чем-нибудь приятным. В кустах мальчики раздевали жертву, извлекали из нее все деньги, которые удавалось найти, покупали на эти деньги еду, растворитель и новую книжку. Вернувшись в лес в землянку, они все вместе готовили еду, ели, а затем располагались вокруг буржуйки и начинали «дышать» растворителем. Лидер в это время читала вслух детские книги, а дети под воздействием паров органических растворителей получали возможность визуализации и «встраивания» в сюжет книги. Сама лидер больше никогда не «дышала».

У них была богатейшая библиотека. Там были и «Винни-Пух», и «Малыш и Карлсон», и сказки Андерсена. За четыре года они сменили несколько мест обитания, так как лесники, грибники и местные жители периодически выслеживали их и заявляли в милицию. Когда милиция «накрывала» их, они убегали и спасали всегда лишь две вещи: буржуйку и библиотеку. Когда я периодически рассказываю эту историю кому-либо, меня всегда спрашивают: а был ли у них «Гарри Поттер»? И мне приходится объяснять людям, которые считают, что «Гарри Поттер» был всегда, что этих книг у них быть не могло. В 1990 году Джоан Роулинг только еще пришла идея написать историю про мальчика-волшебника, а первая книга вышла в 1997 году. И если бы у них был тогда «Гарри Поттер», мне кажется, это существенно затруднило бы ребятам периодическое бегство от милиции, потому что им пришлось бы уносить с собой еще и все семь увесистых томов.