Смерть Дамблдора

Среди всех мыслимых грехов представители христианства обвиняют Джоан Роулинг еще и в пропаганде эвтаназии. Дело в том, что, как мы с вами знаем из последней части саги, Дамблдор недвусмысленно просит Снейпа убить его из милости к нему, чтобы избавить от другой, более длительной и мучительной смерти. Представители Церкви считают этот диалог прямым оправданием эвтаназии.

И я склонен с этим обвинением согласиться. Очевидно, что Джоан Роулинг, в отличие от представителей христианства, считает добровольную смерть вполне допустимой. И я вместе с Джоан Роулинг тоже. Более того, мне вообще трудно представить себе, как можно жить спокойно и счастливо без понимания, что в случае тяжелой и неизлечимой болезни ты можешь самостоятельно или с посторонней помощью прервать свою жизнь. Насколько мне известно, большинство людей, не допускающих такой возможности для себя, боятся не столько смерти, сколько тяжелых и длительных страданий перед смертью. Я их понимаю.

В Древней Греции представителям школы стоиков говорили, что для мудреца жить по велениям природы – значит вовремя отказаться от жизни, пусть и в расцвете сил; для глупца же естественно цепляться за жизнь, даже если он несчастлив. Стоики называли такое решение «разумным выходом».

Древнегреческий философ Гегесий – представитель школы киренаиков и ученик гедониста Аристиппа – говорил, что все, что касается нашей смерти или нашей жизни, должно зависеть только от нас. Единственный вопрос, по которому возникали споры, это какие причины следует считать достаточно вескими, чтобы заставить человека принять решение лишить себя жизни.

Эпикурейцы ставили во главу своего учения гедонистический принцип. Красота – это удовольствие. Прекрасны боги, занимающиеся невозмутимым наслаждением. Прекрасен человек, наслаждающийся жизнью. Прекрасна возможность в любой момент уйти из жизни, если она перестанет доставлять наслаждение. Человек у эпикурейцев, вместо того чтобы грустно размышлять о своей судьбе, должен относиться к ней весело и легкомысленно. Он сознает свой эгоизм и логически вытекающие из него последствия, но заранее принимает их, он решает одну задачу – удовлетворить свои потребности, всегда готовый, если этого не сможет достигнуть, разделаться со своим бессмысленным существованием. Добровольный уход из жизни для эпикурейца является своеобразным прекрасным запасным выходом, через который можно без лишних раздумий ускользнуть, если ситуация по тем или иным причинам перестала удовлетворять. Если жизнь перестает приносить удовольствие и быть прекрасной – нет причины для задержки. Либо жизнь без печалей, либо счастливая смерть.

Цицерон приписывает эпикурейцу Торквату следующие слова: «Помни, что сильные страдания завершаются смертью, слабые предоставляют нам частые передышки; таким образом, если их можно стерпеть, снесем их; если же нет – уйдем из жизни, раз она не доставляет нам радости, как мы уходим из театра».

Сенека в «Письмах к Луцилию» пишет: «Лучшее из устроенного вечным законом – то, что он дал нам один путь в жизнь, но множество – прочь из жизни… В одном не вправе мы жаловаться на жизнь: она никого не держит… Тебе нравится жизнь? Живи! Не нравится – можешь вернуться туда, откуда пришел» – так говорили древние и, может быть, имели на то основание.

Иудаизм как религиозное и в определенной степени этическое мировоззрение во все периоды своего развития относился к добровольной смерти крайне отрицательно. Самоубийство считалось религиозно запрещенным деянием, влекущим Суд Божий и до известной степени даже людской. Траурные обряды по самоубийцам справлялись не полностью, их не хоронили до захода солнца.

Однако в Библии известны два случая, которые, по-видимому, не осуждались, так как к лишению себя жизни прибегали побежденные, предвидевшие неминуемую смерть от рук врагов и прибегнувшие к самоубийству, чтобы избежать надругательства. Это Саул, побежденный филистимлянами, и Ахитофел, потерпевший неудачу в результате мятежа, поднятого против царя Давида.

Этим самоубийцам не было отказано в совершении похоронных и траурных обрядов. Подобные факты имели место и значительно позже. Так, по рассказу Иосифа Флавия, во время войны иудеев с римлянами при императоре Веспасиане группа воинов при взятии Иотапаты спряталась в пещере. Предвидя, что римляне могут пленить их, все они решили покончить с собой.

Позже, в талмудическую эпоху, наказания за самоубийство наступали только при полной доказанности вины, от которой, например, освобождались малолетние и умалишенные. Умышленное самоубийство должно было быть абсолютно доказано. Кроме того, если самоубийство было вызвано критическими обстоятельствами и являлось, по существу, лишь заменой одного вида смерти другим (как в случае с Саулом), то оно считалось извинительным и траурные обряды соблюдались полностью.

Христианство очень сурово относится к самоубийству и самоубийцам, во многом наследуя и повторяя в этом отношении заветы иудаизма. Самоубийц не отпевали в церкви, не хоронили на кладбище рядом с остальными. Подобно иудеям, христиане расширительно толкуют слова Библии, запрещающие пролитие крови, то есть убийство, перенося запрещение и на самоубийство. На Брагском соборе 563 года. Церковь запретила самоубийство, постановив: «Честь поминовения во время святой службы и пение псалмов не должно сопровождать тела самоубийц до могилы».

Однако и в христианстве возможны исключения из этих строгих правил, когда речь идет о людях, защищающих свою честь или лишивших себя жизни, «защищая святую веру», тем самым «прославляя имя Божье». Извинялось самоубийство девственницы, совершенное ради спасения целомудрия. Так, Пелагея и Софрония (обе впоследствии канонизированные святые) покончили с собой: Пелагея, спасаясь от преследования солдат, вместе с матерью и сестрами бросилась в реку и утонула, Софрония же лишила себя жизни, чтобы избежать насилия со стороны императора Максенция, настойчиво домогавшегося ее.

В той же Библии, сурово осуждающей самоубийство, есть описание поступка «доброго старца» Разиса, прозванного за свою добродетель «отцом иудеев».

Когда гонитель истинной веры Никанор повелел схватить его и Разис увидел, что дело принимает дурной оборот, он, решив, что лучше умереть доблестной смертью, чем отдаться в руки злодеев и позволить всячески унижать себя и позорить, пронзил себя мечом. После этого он взбежал на стену и бросился с нее вниз головой на толпу своих гонителей. Однако, чувствуя, что еще жив и пылая яростью, он, несмотря на лившуюся из него кровь и тяжелые раны, поднялся на ноги и побежал, расталкивая толпу, к крутой и отвесной скале. Здесь, собрав последние силы, он сквозь глубокую рану вырвал у себя кишки и, скомкав и разорвав их руками, швырнул их своим гонителям, призывая на их головы божью кару. Этот и в самом деле удивительный по своему мужеству и страшный по исполнению случай Библия трактует как пример доблести и благородства.

Я все это рассказываю здесь для того, чтобы ревнители религиозных устоев, прежде чем обвинять Джоан Роулинг в пропаганде эвтаназии, сначала бы внимательно заглянули в глубь веков и увидели бы, что не всегда добровольная смерть человека по его собственному решению рассматривалась как грех. Собственно говоря, смерть Иисуса из Назарета, который заранее знал о ней, мог избежать ее, но добровольно пошел на нее, чтобы искупить грехи всего человечества, иначе как эвтаназией, то есть, следуя буквальному переводу, «хорошей смертью» не назовешь.