— Всё правильно, — повторяла сама себе. — Так и должно быть.

Ну и что, что в душе тоска. Мы по определению не можем быть вместе, слишком разные. Даже моя реальная внешность ему не под стать, увидев меня настоящую — не узнал! Его тянет к моему ведьминскому образу, которого скоро не будет. Значит, надо рвать сейчас, потом будет больнее.

Воскресенье прошло без происшествий, даже скучно было. Несколько раз перечитала книгу, так ничего и не нашла. От Вероники подсказок больше не добьёшься, твердит только одно: — Читай.

Сколько можно читать? Может я должна прочитать тысячу раз, только тогда что-то увижу? Не хочу! Скоро будет тошнить от одного вида этой книги!

Слетала днём в больницу, повидалась с бессознательным братом, подбодрила тётушку, уговорила опять ночевать дома, а не в больнице. Сменив образ на старый, посетила Александра и её мать.

Саша выглядел гораздо лучше, с него сняли бинты, оставили только на голове и на туловище. Руки все в шрамах, но зато теперь может есть самостоятельно. Взгляд стал веселей. Матушка объяснила, что сегодня он впервые проснулся без боли, поэтому такой весёлый и бодрый.

К тому же доктора разрешили вставать, даётся ему это с трудом и не без посторонней помощи, но поднимается и немного ходит по палате. Решили продемонстрировать, сначала хотела их остановить, чтобы ради меня не утруждались, но видя настолько яркое желание показать успехи — согласилась. Даже лично поучаствовала в помощи, поднимая его с кровати вместе с Анной Ивановной.

Теперь, стоя на своих ногах, Александр обнимал нас за шеи, а мы, с двух сторон поддерживали его за туловище. Он довольно высокого роста и не такой тяжёлый, как могло показаться на первый взгляд. Вместе прошли несколько шагов. Как раз не вовремя в палату заглянула медсестра и сказала Анне Ивановне, что её зовёт доктор. Мама Саши недолго думая, убрала с себя руку сына и вышла из палаты.

Чтобы не упасть, Александр машинально схватился за меня. Получилось так, что стоим в обнимку, тесно прижавшись друг к другу. Оба смущались, как дети в детском саду. Слышала, как громко стучит его сердце, да и моё, билось практически так же. Что за наваждение? Неужели я ему нравлюсь? Такой? Несовершенной? А может, я всё себе придумала и он, просто стесняется своей беспомощности?

— Может вернёмся? — спросила, глядя в его серые глаза. — Устал наверное.

— Нет, не устал, — ответил он. — Но ты, устала, давай вернёмся.

Не решилась сказать, что вовсе не устала, просто неловко, вот так стоять и обниматься с малознакомым мужчиной. К тому же, этот мужчина мне нравится, чего уж греха таить. Возьму и влюблюсь ненароком, а потом что? Опять страдать? Наверняка он ещё любит свою… Кто она там ему — жена, не жена, неважно! Так быстро сильная любовь не забывается, знаю по себе. Нужно выждать время, выстрадать, переболеть, только тогда, возможно и забудется. Тоже самое сейчас происходит и с Виталием.

Потихоньку мы вернулись к кровати, я помогла ему сесть. Поблагодарил и попросил присесть рядом. Я конечно удивилась, но выполнила просьбу.

— Доктор наверняка говорит с мамой о выписке, — вымолвил он

— Уже? Так быстро?

— Мы сами попросили. Очень быстро иду на поправку, да и стены больницы надоели, дома будет лучше, уверен.

— Очень рада за тебя, — ответила, скрывая грусть. Получается, что больше его не увижу, а я, дурочка, успела привыкнуть.

— Может обменяемся телефонами? — вдруг спросил он, пристально глядя на меня. — Хочу и дальше с тобой общаться, если конечно ты, не против.

Я была в растерянности. С одной стороны рада, что он сам изъявил желание, но с другой — к чему это может привести? К новым отношениям? Или просто будем друзьями? Я хочу этого общения и не хочу одновременно! Что делать? Александр расценил моё молчание, как отказ.

— Что ж, не хочу навязываться, — ответил, отведя взгляд в сторону.