Глава 15

Подростковый возраст: кладбище «папиных шуток»

Пару дней назад я разговаривал с одним моим другом, и он рассказал, что в последнее время заметил, что его десятилетней дочке перестали нравиться «папины шутки». И даже совсем наоборот: если прежде его шутки могли ее подбодрить и мотивировать к выполнению необходимой задачи, то теперь она начинала сердиться.

«Это качественное изменение, – сказал он. – Дело не только в том, что она стала постарше и поумнее и поэтому мне нужно просто немного приспособиться. Это больше похоже на какое-то абсолютно новое стремление к контролю. Я вижу, что она действительно хочет контролировать все, что делает или не делает, как-то совсем по-новому. И когда я думаю о том, что мне предстоит в следующие несколько лет, я все больше склоняюсь к тому, что хочу контролировать ее еще больше, чем прежде».

Рано или поздно «папины шутки» теряют свое очарование. В первые годы жизни ребенка любой отец – первоклассный комедиант. Мы отпускаем свои дешевые шуточки, рассказываем глупые анекдоты, и они всегда вознаграждаются смехом. Порой наши дети смеются так сильно, что буквально валятся с ног, что приносит большинству отцов огромное удовлетворение. Однако проходит время, наша аудитория взрослеет, все меняется, и то, что раньше было смешно, больше не кажется смешным.

Внезапно выясняется, что вы уже не тот парень, чьи представления собирали концертные залы, – вы потрепанный стареющий клоун с брюшком и намечающейся лысиной, которому неохотно позволяют выступить в местном гольф-клубе. Никто больше не считает вас смешным, и это задевает вас за живое, потому что вы помните, как они падали с кресел от смеха.

Многие отцы на этом этапе несколько падают духом; им также часто кажется, будто лучшее, что остается, – уйти со сцены и вообще покинуть шоу-бизнес. Никто не может бесконечно выносить освистывания, презрительные выкрики и пустые сиденья. Рано или поздно наступает момент, когда терпение кончается, и вы спрашиваете себя, не настало ли время бросить свою программу, найти себе какое-нибудь укрытие и забиться туда.

Неприятная правда состоит в том, что «папины шутки» убивает биология[49], и вероятнее всего, это имеет отношение к одному соединению под названием гонадотропин-рилизинг-гормон (ГнРГ), или гонадолиберин. Он высвобождается в глубинных структурах мозга после того, как очень сложно устроенные биологические часы показывают, что настало время заняться всем тем, о чем мы говорили в предыдущей главе. И вместе с этим приходит неизбежная гибель «папиных шуток».

В тот момент, когда наступает половое созревание, начинается и подростковый возраст (термин, описывающий психологически-поведенческую часть взросления). Где-то посередине этого сложного круговорота биологии и психологии «папиным шуткам» перестает хватать кислорода. Они больше не действуют на дочку; ее уже невозможно побудить или убедить сделать что-либо необходимое. У нее начинает вырисовываться идея, что настоящая жизнь ждет ее где-то там, вдалеке, и она больше не согласна, чтобы ее отвлекали или обводили вокруг пальца.

В ситуациях, где прежде вы могли отпустить какую-нибудь шуточку и с ее помощью добиться своего, вы внезапно обнаруживаете, что больше такие приемы не работают. Она хочет большего. Пусть даже она чаще всего сама не знает, чего именно хочет, но она не сомневается, что ей нужно больше, чем у нее есть.

Понимаете, какое дело: меняется не только ее тело – мозг тоже меняется, а вместе с ним и все ее существо. Ей необходимо понемногу усвоить мысль, что она больше не маленький ребенок, что правила ее жизни теперь другие и никогда не станут прежними. Это же необходимо усвоить и вам.