Нура явно защищала свой разум, скрывая его от моих способностей. Как Вальтейн, она обладала мастерством мышления, которое позволяло ей делать такие вещи. Мне и в голову не приходило, что Солари может сделать то же самое, хотя теперь казалось очевидным, что такая защита будет необходима, живя в этом мире…

— Прошу прощения… — начала я. — Я только…

Но Максантарий поднялся, даже не взглянув на меня.

— Чертовы Вальтейны, — пробормотал он. — Подлые ублюдки.

Он подошел к двери маленькой каменной хижины. Я пошла за ним, но он развернулся в дверном проеме, заблокировал его и ухмыльнулся мне в лицо.

— Я в этом не участвую, — сказал он.

И прежде чем я успела ответить, дверь хлопнула так сильно, что я почувствовал, как дерево завибрировало у кончика моего носа.

***

Я вздрогнула.

Моя спина пульсировала.

Максантариус больше не открывал дверь после того, как захлопнул ее перед моим носом. Некоторое время я ходила по саду, обдумывая варианты. Судя по тому, как все выглядело с того места, где я стояла, у меня их было очень мало.

Сначала было трудно обуздать свой гнев, который с каждой минутой становился все сильнее и сильнее. Я тащилась через равнины, через океан, чтобы попасть сюда. Я охотилась, торговала и пряталась. Я чуть не умерла. И — в мысли, которая все еще сжимала дрожь вины в моей груди, — я убила.

И все это для того, чтобы меня вышвырнули за запертую дверь какого-нибудь сварливого «учителя», отказавшегося обучать меня.

Боги, он даже не был Вальтейном. Я мало что знал о Владельцах Солари, но я знала, что, хотя теоретически они могли делать большую часть того, что мог делать Вальтейн, то, как они использовали свою магию, сильно отличалось от того, как я использовал свою.

Но.

Я вдыхала свой гнев и выдыхала решимость.

Если они собирались заставить меня оказаться в этой ситуации, то ладно. Я бы сделала все, что могла.

Я не была уверена, чего ожидал Максантариус, но я не уходила. Вместо этого я села прямо за дверью, скрестив ноги, и стала ждать. В конце концов он должен был выйти. И когда он это сделает, я буду здесь. К тому же… мне некуда было пойти.

Прошло минут — тридцать, сорок, пятьдесят. Потом часы. Я наблюдала, как лепестки цветов становятся все ярче и ярче под заходящим солнцем, затем отражают тепло заката, а затем скручиваются и складываются в сумерках.

Было холодно. Трелл не было холодов, и мне не особенно понравилось это незнакомое ощущение.