Когда поправлюсь, когда смогу спокойно ходить в магазин за молоком и не испытывать панических атак.

– Не знаю, – ответила Сара.

Воспитательница наморщила лоб.

– Дети много времени проводят в садике. Может, ты можешь забирать их пораньше, пока не работаешь? У нас не хватает персонала, и сад переполнен.

Другие родители работают, подумала Сара, вносят вклад в общество.

А нее смотрят презрительно, как на человека, который ничего не делает. Она и сама не сразу начала принимать свою депрессию всерьез. Думала, она просто устала.

– Я пью каждое утро сок алоэ вера. Весьма бодрит. Тебе стоит попробовать.

Сара получила миллиард полезных советов, но знала, что никакие соки и витамины ей не помогут. Ей нужно время. Только время поможет. Ей нужно заново обрести себя, вернуться к себе прежней, к той Саре, которую она утратила за последние годы.

Раньше ей всегда не хватало времени. Теперь же у нее внезапно оказалось все время на свете, время, которым Сара не могла распорядиться, потому что у нее ни на что не было сил.

Воспитательница смотрела на Сару, ожидая ответа на вопрос, который у нее уже вылетел из головы.

– Простите, – выдохнула Сара, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Мама, когда мы пойдем домой? – спросила Линнея, на которой все еще был слюнявчик.

– Подожди, милая, мама разговаривает с воспитательницей.

– Мы предпочитаем, чтобы нас звали педагог. Ну так как? Вы сможете забирать их в два часа, вместо трех?

Она демонстративно достала календарь, в котором было записано, когда родители забирают детей. Она стерла цифру 14 напротив Линуса и Линнеи и собралась было записать 15.

Нет, подумала Сара, так не пойдет. Мне нужны эти часы, чтобы найти силы пережить вечер. Быть детям нормальной матерью хотя бы по вечерам, не рыдать без перерыва.

– Я постараюсь, – ответила Сара, сняла голубые бахилы и положила в пластиковое ведро в холле. Не успела она выйти на порог, как из глаз хлынули слезы. «Я должна научиться говорить нет, должна научиться говорить нет», – думала она.