– Цифры? – удивленно повторила она.
Она знаком попросила Вальдемара дать ей бумагу и ручку, но тот не понял знаков.
– Ручку и бумагу! – прошипела она с раздражением.
Вальдемар открыл серебряную шкатулку и достал бумагу и перьевую ручку.
– Не ту бумагу, обычную! – прошипела Сири.
– А где она? – спросил Вальдемар.
– В верхнем ящике в кухне. Ты разве тут не живешь?
Вальдемар поплелся в кухню.
– Я не могу найти, – донеслось из кухни.
– Простите, – Сири опустила трубку, хотя телефон был беспроводной, и пошла в кухню. Она так резко дернула ручку ящика, что ящик вылетел из шкафа, и все содержимое высыпалось на пол. Не говоря ни слова, она опустила ящик на сто, и нагнулась за ручкой и блокнотом.
– Простите, я вернулась, – сказала она и начала записывать цифры, которые диктовала Карин. Из кухни слышно было, как Вальдемар собирает вещи с пола.
– Странно. 5754, – сказала она, записав цифры. Дальше ручка перестала писать – чернила закончились. Черт с ней, подумала Сири.
– Кто звонил? – спросил Вальдемар.
– Полиция. Они спрашивали про татуировку Арвида.
– Только за этим звонили? Им, что, больше нечем заняться?
– Они спрашивали, знаю ли я, что она означает, потому что это только цифры, – пояснила Сири. – Я не смогла записать все, потому что ручка кончилась.
– И что они означают? Полиция что-то сказала? – спросил Вальдемар.
– Нет, и я понятия не имею, – призналась Сири, откладывая блокнот и выходя из гостиной. Вальдемар поднял блокнот, посмотрел на цифры. 5754. Кивнул, вырвал лист из блокнота и вернулся на второй этаж.
Сара погасила лампу над кухонным столом и проверила входную дверь: та была заперта. Вечерами ей было полегче. Или, по крайней мере, не так тяжело, как днем. Вечером Сара обычно составляла планы на следующий день, решала, стоит ли ей пойти по магазинам или поехать в Гетеборг. Но когда наступало утро и солнечный свет резал глаза, Сара понимала, что поездки придется отложить. У нее едва хватало сил на то, чтобы отвести детей в садик.
– Когда ты вернешься на работу, Сара? – спросила одна из воспитательниц.