На полу пещеры, в странном светящемся ломаном круге лежала девочка лет девяти, наверное. Сквозь ее руки, ступни и грудь прорастали чудовищные цветы, горсть крупных багровых колокольчиков на толстой стрелке. И сразу же в памяти отозвалась ненависть Ненаша к целебным процедурам, где были задействованы какие-то цветы, может быть, такие же самые. Девочка с трудом повернула голову, господи, живая еще! И в ту же секунду Хрийз поняла: нет, не живая. Неумершая. Маленькая, изъеденная проклятыми растениями, пристегнувшими ее душу к чудовищному алтарю, она умирала здесь душой и не могла умереть насовсем который уже год подряд.

Какая-то тварь пленила неживую девчонку и хладнокровно, методично, безжалостно, по капле, перекачивала из нее силу стихии Смерти. Вот он какой, источник вражеской мертвой сети, накрывшей город. Злое волшебство, превратившее пленную неумершую в вечную батарейку для подпитки атак против города!

— Попали, — задумчиво выговорила Млада.

Хрийз молча согласилась с нею. Идеальная ловушка! Освободишь неумершую, так она, окосев от десятилетий плена, набросится и сожрет на одних инстинктах. Не освободишь — погибнет город.

— Оглянись, — тем же голосом посоветовала Млада.

Хрийз медленно оглянулась.

На стенах пещеры висели костомары. Маленькие, большие, средние. Просто висели, никуда не дергаясь. Их головы плавно поднялись — по стенам прошлась жуткая волна — и наставили на незваных пришельцев безглазые морды

— Сколько же их здесь… — прошептала Хрийз в ужасе.

— Жопонька, — резюмировала Млада отстраненно, и Хрийз поняла, что она уже смирилась со своей участью. Выбраться из такой ловушки не получится ни у кого.

Сбывалось оракульское предсказание Хафизы. Если у одного не было судьбы, а вторая сейчас поступала неправильно, чтобы сохранить жизнь своему сыну, себе и — через это — своей госпоже, то для Хрийз оставалась только стихия Смерти, которую требовалось укротить.

— Город, говоришь? — переспросила Млада, когда Хрийз, путано и не очень внятно, пересказала в нескольких фразах проблему. — Освобождай ее. Она — неумершая, ей достаточно напиться крови, чтобы в себя придти, а костомары ей подавно ничего не сделают, они тут против живых, в общем-то.

И Млада шагнула к пленнице, все для себя решив.

— Стой! — Хрийз схватила ее за руку. — Лучше я.

— Да с чего бы?

— С того, что боец из меня как из курицы орел. А ты меня отсюда вытащишь.

— Я? — Млада повела взглядом по костомарьим стенам. — Издеваешься.

— Нет, — отрезала Хрийз. — Иду я. Ты — следишь.

Она шагнула вперед, стискивая в кулачке артефакт Света, подаренный аль-нданной Весной давным-давно, считай, что в прошлой жизни. Подарок девушка носила на той же цепочке, что и раслин, так ей казалось правильным, и верно, в общем-то, казалось. Когда ее выбросила из теплой постели на холодные камни, цепочка осталась при ней.

Свет и Жизнь, и если они не сожгут несчастную неумершую, то ей повезет. Потому что жечь надо не пленное тело-батарейку. Жечь надо всю сеть. Иначе нет и не будет никакого смысла что-то здесь делать. Иначе просто надо уйти и забыть.

Хрийз протянула руки над телом, не касаясь цветов. Закрыла глаза, выбрасывая себя на Г рань, оттуда лучше получится. И сжала, сдавила ладонями толстый ствол мертвой силы, питающей враждебную сеть. «Я тебя уничтожу, гадина!»