Люцифиано пошевелил слегка затекшими ногами и с удивлением ощутил, лежащую на них, какую-то тяжесть. Посмотрел вниз и негромко хмыкнул. Похоже, от подобных толчков, а может, и просто в поиске более удобной позы, Кайнэ каким-то образом развернулась. И теперь ее голова лежала у него на коленях. Легкое недовольство заставило поднять руку, чтобы разбудить женщину и исправить столь неприемлемое поведение, но, подумав, Даниэль опустил ее обратно и провел ладонью по волосам травницы. «Действительно, шелковистые и приятные на ощупь», — согласился он с
Подобные действия были для Люцифиано необычны, даря странные впечатления. Он ведь уже очень давно держал со всеми, за редким исключением, определенную дистанцию, даже периодически специально подчеркивая. Так было легче расставаться. И с Кайнэ он всегда ее тоже держал, хотя и позволил небольшое отступление из-за Сати. Но сейчас нет смысла изображать старого маразматика, помешанного на этикете. Тем более, помощь травницы в предстоящем деле была необходима. «В целом неплохо и как временная замена Эли подойдет, тоже успокаивает», — решил он, продолжив совершать столь естественные и простые движения.
Даниэль перевел взгляд на Эли, которая спала лежа, поджав ноги, на противоположном сиденье, вцепившись руками в стенку кареты. Их опять ощутимо тряхнуло, но девочка, рефлекторно сжав пальцы, удержалась на месте, лишь раздался легкий треск, сообщающий, что ткань внутренней обивки для такого использования все-таки не предназначена. Даниэль с большим усилием подавил желание пересесть и взять Эли на колени, но договор есть договор. Увы, вместе с изменением их отношений, были введены и новые правила в общении. По требованию самой девочки.
Он даже улыбнулся, вспомнив, как накануне Эли заявила в категорической форме, чтобы если кто и переодевал ее утром и вечером, то только горничные. Даниэль вынужден был согласиться, но смог отстоять расчесывание волос и бант, а также «спонтанные эмоциональные проявления», если перед этим не было «зафиксировано определенной договоренности».
— Ты уверен? — удивленно произнес Анри, глядя на врученные ему документы.
— Да, — спокойно ответил Даниэль и, чуть усмехнувшись, продолжил, — сам же мне подсказал,
— Хм, — единственное, что смог из себя выдавить Леардо, при этом больше рассматривая безмятежное лицо друга, чем, то, что держал в руках.
Совет действительно был. В недвусмысленной форме и тогда являлся абсолютно правильным. Даже сейчас, он не вызвал ощущения ошибки. Но вот то, что Люцифиано решит сделать этот шаг сразу и полностью, Анри…
— А ты полностью просчитал все последствия?
— Да, — услышал он такой же короткий ответ.
Собственно возразить было нечего и, увидев заранее подготовленный стул, стоящий сбоку у стола, и писчий прибор, Леардо обреченно улыбнулся, присел и со вздохом сказал:
— Дай-ка, хоть прочитаю, будет досадно, если, то, что ты запланировал не получиться из-за какой-нибудь ошибки.
…
Анри, слегка дрожащими пальцами расстегнул верхнюю пуговицу камзола и ослабил ворот рубашки. Еще раз осмотрел лежащие перед ним документы, как будто сомневаясь в их существовании, и поднял глаза на друга. Тут был не шаг, тут был прыжок. Подумал, провел кончиком языка по слегка пересохшим губам, пошамкал ими, прокашлялся и еще подумал. Даниэль все это время терпеливо ждал, с каким-то поразительным спокойствием наблюдая за шокированным другом.
Наконец, Леардо, после длительной паузы, пытаясь придумать хоть что-то, выдавил из себя:
— А как же требование по возрасту?
— А ты не заметил, что Эли немного изменилась? — спросил его Даниэль.
И не дождавшись ответа, продолжил:
— Не знаю как, но прошедшая инициация повлияла и на ее тело. Теперь оно полностью соответствует двенадцатилетнему ребенку, а может и чуть старше! Горничным пришлось даже другое платье подбирать. Так что никаких препятствий с этой стороны не будет.