– Хочешь кофе выпить, я тебе помогу, подержу чашку, открой рот и пей, может, слишком горячий, нет, я не думаю, ты тут сидишь и вспоминаешь старые времена, как мы с тобой жили... ты хочешь спросить, что это за звук, а это один из моих друзей, у меня здесь животные живут, ты вчера видела Ратти, я ее так назвала, хотя она и не крыса, этой ночью она спала в моей постели, но я боялась ее придавить и посадила обратно в клетку, она теплая и мягкая, у меня еще птица есть, я тебе его скоро покажу, но ты пей пока кофе, он волнуется, когда при нем едят и пьют.

Резкий звук телефона.

– Это ты? – спросила она, затаив дыхание.

– На этот вопрос можно всегда ответить «да», – произнес бойкий голос. – Это Якоб Хельстранд, маклер.

– У меня нет времени, и я по-прежнему не хочу продавать дом.

– Есть покупатели, готовые заплатить сколько угодно. Глупо с вашей стороны не продавать.

– Вы что, слова «нет» не понимаете?! – заорала Жюстина и швырнула трубку.

Она подошла к Флоре. По подбородку старухи сползала ниточка слюны. Глаза пылали.

Жюстина приблизила лицо к лицу мачехи.

– Поступай с ближним так, как хочешь, чтобы он поступил с тобой. Ты слышала такую фразу, Флора, это Иисус сказал, хорошее правило, до сих пор действует.

Она подняла старуху и понесла ее на руках, точно ребенка.

– Теперь совершим экскурсию по дому, тебе должно быть интересно, здесь у нас кухня, она осталась без изменений, тут голубая гостиная, все тут так же, как ты оставила, как видишь, я чту твою память, а потом подвал, да, да... мы туда тоже спустимся, ты помнишь, что у тебя там, Флора, помнишь, что скрывается за этой дверью, ты ведь помнишь.

Флора начала издавать какие-то звуки, отбрасывала голову, жалобный писк сменился невнятным, долгим воем. Они вошли в помещение, где стоял кипятильный бак. Жюстина осторожно влезла на бетонную опору бака, приподняла Флору и аккуратно опустила ее в бак.

А потом пошла на второй этаж и выпустила птицу.

Когда в доме раздался телефонный звонок, она находилась в похоронном бюро. Беседа там вышла по-хорошему деловой, она заказала гроб и несколько красивых песен, которые любила покойная. Все будет скромно, просто, но достойно, похоронный агент обещал спеть сам, у него есть знакомый, который играет на флейте.

– А объявление о смерти? – спросил он, когда она встала, собираясь уйти.

Жюстина посмотрела на него с грустной улыбкой:

– Обойдемся без него. Я напишу всем, кто ее знал. Так будет менее казенно.

Телефон все же зазвонил. Она уже давно оставила всякую надежду.

– Я получил твою записку, – сказал он, и его голос сочился радостью, точно медом.