Дуло оружия всё так же продолжало маячить перед лицом молодого человека.
— Что именно я должен увидеть? — сглатывая слюну, переспросил парень.
— То, что ты сейчас видишь — это тоненькая хрупкая ниточка под названием жизнь. Взгляни внимательно, Михаил. Видишь? Она настолько хрупка и тонка, достаточно лишь дрогнуть моему пальцу, и твоя жизнь оборвётся даже несмотря на то, что ты есть человек уникальный и невероятно сильный. — Паризин нажал на курок. Глухой щелчок заставил Михаила зажмуриться и сжаться в комок. Профессор тут же убрал оружие. — Я хочу, чтобы ты понял — в мире нет более слабого и беззащитного творения, чем человеческий организм. Причиной смерти может стать совершенно безобидная с виду царапина или неожиданно резкий глоток воздуха. Сотни и сотни тысяч людей умирают ежедневно. Но мы настолько привыкли к этому, что подобная трагедия нас уже вовсе не впечатляет. А ведь мы должны ужасаться подобному. Страшиться и бояться смерти. Люди, которые умерли, не просто ушли куда-то. Они исчезли навсегда и более уже никогда не вернутся. Ты понимаешь это, Михаил? Ты должен это понимать, ведь ты потерял брата. Он ушёл на твоих глазах. Ты мог последовать его примеру, будь мой пистолет заряжен. Поверь, меня бы не коснулось наказание за причастность к твоей смерти. Я так же, как и сегодня, продолжал бы работать в этом самом месте, но уже с другими пациентами. Безусловно, потеря столь уникального материала как ты, расстроила бы меня, поскольку не каждый день находится человек, способный пережить то, что довелось пережить тебе. Но даже ты, я подчёркиваю, ты, как проект уникальный и не имеющий аналогов, можешь в один день умереть. Это произойдёт потому, что все люди на земле смертны. Я тоже умру, но в отличие от тебя я верю, у меня будет выбор, как это сделать. — Профессор мгновенно поник и замолчал. Он извлёк из кармана маленький пузырёк и с невероятной скоростью отправил в рот дозированную порцию неизвестного Михаилу препарата. — Запомни, мальчик, жизнь — величайшее из творений Господа нашего. Нет ничего более чудесного, чем жизнь. И если люди утратят это чудо, то более кошмарной трагедии в мире уже никто не сможет сочинить! — Паризин прокашлялся и в одно мгновение преобразился в лице. Михаил смотрел на этого странного человека, который казался ему полностью прочитанной книгой. Но в этот миг Михаил осознал, что он читал чуть ли не через страницу. — Я хочу, чтобы вы запомнили мои слова, молодой человек. Никогда и ни при каких обстоятельствах не пытайтесь отнять, чью-либо жизнь. Понимаю, вы военный и убивать — ваша профессия. Но я прошу вас, сделайте это не ради меня, не ради себя и даже не ради нашего ветреного поколения, которое, если честно, достойно лишь того, что оно на данный момент получило! Прошу вас сделать это ради мира, нашего сумасшедшего мира, который уже давно сошёл с ума. Быть может, именно ваш пример сможет вдохновить людей, даст им повод задуматься над тем, что они творят со своей родной планетой. Я верю, вы сможете это сделать. Вы сильнее, чем кажетесь даже самому себе.
От услышанного Михаил напрочь позабыл про случай с пистолетом. С открытым ртом он провожал медленно удаляющегося профессора.
Ночью он горько плакал. Рыдал навзрыд и впервые в жизни взмолился Богу. Воспоминания о погибшем брате не давали уснуть. Душа надрывно стонала от тоски, рвалась куда-то прочь и Михаилу вдруг ни с того, ни с сего захотелось всё бросить и, покинув этот жуткий лабораторный бункер, убежать куда глаза глядят. А ещё он вдруг вспомнил Юлю. Совершенно неожиданно он подумал о ней. И тут же осознал, что уже пару месяцев даже не вспоминал её. Жизнь была слишком плотно забита подготовкой к операции. Он вдруг испугался, что за такой длинный промежуток девушка могла позабыть про него. Михаил вдруг отчётливо и ясно осознал, что с того самого момента как они спасли её, она ничего не рассказала им о своей личной жизни. Просто была рядом, когда могла или они этого хотели. У них не было ни взаимных чувств, ни отношений. Просто свободное непринуждённое общение. А то, что Серафим любил Юлю, Михаил знал, наверное, лучше кого бы то ни было, поскольку сам её любил и, взгляды брата, обращённые на девушку, мог читать по наитию. Страх закрался в его душу, когда мысли о Юле обрели краски. Ревность прорезала сердце. Михаил вдруг страшно испугался, что девушка в его отсутствие найдёт себе кого-нибудь, а быть может, она уже это сделала.
Вновь захотелось вскочить и побежать. Вот только куда? К ней, Юле. Явиться и сказать. Что? Она ему никто, ни подружка, ни жена. Какое он имеет право указывать ей как жить и что делать! Михаил от беспомощности и отчаяния окончательно пал духом и вновь заплакал. Он уткнулся головой в подушку и прикусил её зубами. Слабость души, столь редкая в его случае, нашла-таки лазейку и что было сил пыталась вырваться на волю.
Сон, как и всегда, подкрался к нему незаметно. Открыв глаза, парень не сразу понял, что произошло. Ему показалось, что глаза он закрыл всего секунду назад и вот уже проснулся. Посмотрев на лазерный хронометр на запястье искусственной руки, он с удивлением осознал, что уже почти десять утра.
— Проснулся, соня! — профессор Паризин стоял в дверном проёме, держа в руке чашку горячего напитка. — Поднимайся к тебе гости.
Михаил удивлённо уставился на старика.
— Кто? — спросил он испуганно. Паризин неудобно хохотнул и указал в сторону своего кабинета, расположенного выше комнаты Михаила. В прозрачной стеклянной будке Михаил различил могучую фигуру своего командира и… Он моментально подскочил с кровати.
— Почему вы меня не предупредили? — парень метнул злобный взгляд на профессора. — Я бы хоть умылся и успел почистить зубы. — Он бросился в душевую комнату, спотыкаясь обо что-то, жутко грохочущее по металлическому полу.
— Не переживай ты так, — раздался вслед ему голос Паризина. — Они только что пришли. Не страшно, подождут.
Спустя полчаса, Михаил вошёл вместе с профессором в его кабинет.
Бирюк и Юля, увидев его впервые после операции, не сразу сообразили, что к чему. С нескрываемым удивлением они созерцали необыкновенное зрелище.
Изящные механизмы из тонкого металлического волокна заменяли Михаилу, правую руку и ногу. Вся механика искусственного скелета конечностей была выполнена из необычно, приятного взору металла матового цвета. Множество аккуратно вьющихся волоконных проводов соединялись с живой плотью самым невообразимым способом. С каждым новым миллиметром эти провода преображались из искусственных в некое подобие живой плоти, образуя мышцы, нервы, вены и капилляры. Сами протезы ещё не были покрыты внешней оболочкой и поэтому смотрелись жутковато, но судя по изяществу движений молодого человека, они нисколько не стесняли его движений, хотя порой срывались и вздрагивали словно от нервного потрясения, напоминающего судорогу расслабленного тела спящего человека.
Осматривая это нечто, Бирюк не сразу поверил в действительность увиденного и даже посмел прикоснуться к руке. Михаил едва заметно улыбнулся.
— Щекотно!
— Невероятно! Ты и в самом деле чувствуешь?
— Ну конечно! — ответил Михаил. — В этом и был весь смысл.
Парень мельком взглянул на смирно сидящую рядом девушку.