– Отвечу вот что. Когда он в первый раз позвонил мне с просьбой о встрече и кратким объяснением, зачем ему это нужно, я действительно решила, что человек просто слегка не в своем уме. После этого я провела небольшое исследование и узнала, что он учитель.

– Он упоминал о том, что учит мою дочь Эффи?

– Нет.

– А о том, что он несколько месяцев обхаживал ее, прежде чем предпринять сексуальные поползновения? Ей четырнадцать лет. В настоящий момент он отстранен от работы, и его дело ожидает расследования.

– Нет, не говорил. Но у меня есть только твои слова на этот счет, верно? А тебя трудно назвать воплощением честности.

Джанин опустила свою бесформенную тушу на диван напротив, скрестила ноги и сложила руки на груди.

– Твоя поза выражает враждебность, – указала я.

– Давай просто скажем так: ты никогда не будила во мне особо добрых чувств.

– И почему бы это? – Я подалась вперед.

– В отличие от прочих коллег, я не считаю, что у тебя над головой нимб. Они хотят видеть в людях только хорошее, но я вижу то, чего не видят они. Я не слепая и наблюдаю, как ты действуешь. Как манипулируешь людьми, изображая Мэри Поппинс. Влетаешь на зонтике в офис с покупными кексами и одеждой, которую якобы починила сама. Можешь сколько угодно играть замечательную любящую мамочку, но я вижу тебя насквозь.

– Никогда не говорила, что я идеал.

– Но никогда и не пыталась развеять этот миф.

– Ты судишь обо мне, не зная меня. С самого начала невзлюбила.

– И была права, не так ли? Я хорошо разбираюсь в людях и за свою жизнь встречала много таких, как ты. Убеждаешь всех и каждого, будто ты на их стороне, но это всего лишь показуха, призванная скрыть, кто ты на самом деле.

– И кто же я на самом деле? Просвети меня.

– Ты – та, кто ловит кайф, подталкивая уязвимых людей к смерти. – Мое лицо осталось бесстрастным, и она продолжила: – Райан прав насчет того, что ты сделала с его женой, верно? И она была не первой. Вот почему статистика самоубийств по этому филиалу выше, чем по любому другому, – ты активно способствуешь.

Мой взгляд метнулся к камерам наблюдения. Зеленые огоньки не мигали, а значит, наш разговор не записывался.

Наконец я одарила ее снисходительной улыбкой.

– Именно это – и только это, поверь – мне нравится в тебе, Джанин: уверенность в собственной правоте. Ты действительно думаешь, что любые слова, исходящие из твоих уст, – истина в последней инстанции.

– Когда речь идет о тебе, то так я и думаю.